"Маргарет Олифант. Окно библиотеки ("Карета-призрак" #2) " - читать интересную книгу автора

- Вот именно что "некогда"! - проговорила тетя Мэри с улыбкой и
вздохом. - А уж когда это "некогда" было, и говорить не приходится. - Она
помолчала, посмотрела на меня и наконец сказала: - Я принимаю вашу жертву.
Мы принарядимся, и надеюсь, вам не придется за нас краснеть. Но почему бы
вам не пообедать здесь, с нами?
Так мы и договорились, и старый господин с довольным видом отправился
переодеваться. Не успел он уйти, как я бросилась к тете Мэри и стала умолять
ее не заставлять меня идти на вечер:
- На улице сейчас так красиво, и мне нравится, что так долго не
темнеет. А вместо этого приходится одеваться и идти на какой-то дурацкий
вечер. Терпеть не могу этих вечерних приемов, - захныкала я. - Тетя Мэри, ну
можно, я останусь дома?
- Душечка моя, - ответила тетя, взяв меня за руки, - я знаю, что это
будет для тебя ударом, но так лучше.
- Почему ударом? - удивилась я. - Просто мне очень не хочется туда
идти.
- В этот раз тебе придется пойти со мной, душечка, я ведь редко
где-либо бываю. Всего один вечерок, солнышко мое.
Я заметила, что в глазах у тети Мэри стояли слезы, и она чередовала
уговоры с поцелуями. Ничего не поделаешь, пришлось согласиться, но как же
мне этого не хотелось! Какой-то вечерний прием, какая-то conversazione[8]
(когда и беседовать-то некому - университет на каникулах!), и это вместо
привычных волшебных часов у окна, странного нежного света, неясного лица в
окне, бесконечных вопросов: о чем он думает, куда смотрит и кто он такой, -
и всех чудес, тайн и загадок этого долгого-долгого, медленно гасшего вечера.
Но когда я уже одевалась, мне вдруг пришло в голову (хотя я была
уверена: для него нет ничего дороже, чем его одиночество), что, может
случиться, и он туда придет. Подумав так, я отложила в сторону голубое
платье, которое вынула для меня Джэнет, и надела белое, и маленькое
жемчужное ожерелье, которое раньше не носила, - слишком уж оно красивое.
Жемчужины некрупные, но зато настоящие, и блестят, и очень ровные, и пусть я
тогда не особенно заботилась о своей внешности, но, видно, было в ней что-то
привлекавшее взгляд: лицо бледное, но готовое в миг вспыхнуть, белое-белое
платье, и белый-белый жемчуг, и темные-претемные волосы - даже старый мистер
Питмилли посмотрел на меня как-то странно: казалось, в его взгляде
удовольствие было смешано с жалостью, и он задавал себе вопрос: "Что за
участь уготована на земле этому созданию?" - хотя я была еще слишком молода,
чтобы об этом задумываться.
А когда на меня взглянула тетя Мэри, губы у нее слегка задрожали. Она
сама выглядела очень мило: и ее чудесные кружева, и седые волосы, так
красиво причесанные. Что до мистера Питмилли, то на нем была рубашка с
красивым жабо из тонкого французского льняного батиста в
маленьких-премаленьких складочках, а в жабо была воткнута булавка с
бриллиантом, который искрился не хуже бриллианта леди Карнби, но это был
прекрасный камень, честный и добрый, и смотрел он вам в лицо прямо, и
искорки в нем плясали, и сиял он так, будто рад был вас видеть и гордился
своим местом на честной и верной груди старого джентльмена: ведь тот
числился в прежние дни одним из поклонников тети Мэри и до сих пор считал,
что второй такой, как она, в целом свете нет.
К тому времени, когда мы вышли из дома и направились через дорогу к