"Барон Олшеври. Из семейной хроники графов Дракула-Карди" - читать интересную книгу автора

- Да, но немного найдется желающих испытать эту любовь. Всякого, кто
волей или неволей попадал в полнолуние в Долину ведьм, находили мертвым, а
если он и приходил оттуда, то умирал через месяц - в следующее полнолуние.
Женщины с озера вместе с поцелуями выпивают его жизнь. Он слабеет,
бледнеет и умирает.
- Еще бы не умереть, когда вода в озере стоячая, гнилая, и туман
несет Бог знает какие ядовитые испарения, - прибавил доктор.
- Смотри, доктор, поплатишься за свое неверие, - смеясь сказал Гарри.
- Напротив, я вполне верю, что если пьяный зайдет на болото, то он
или утонет, или, проспав на сырой земле, схватит лихорадку, а болотные
лихорадки шутить не любят.
- А что ты скажешь о ранках, находимых на теле тех, кто умер в долине?
Положим, ранки крошечны, едва заметны.
- Ну, это очень просто, укус змеи или пиявки. Ведь ты сам говоришь,
что ранки едва заметны.
- Впрочем, что, господа, говорить о том, что было да прошло, - с
печальной миной продолжал хозяин. - Вот уже больше 30 лет никто не погибал
в Долине ведьм и храброму капитану Райту не придется отличиться.
Нам остается только жалеть, что мы живем в век, когда нет ни спящих
красавиц, ни драконов, ни даже самых простых упырей. И нам остается
слушать только чужие подвиги. Еще по стакану вина и внимание! - закончил
Гарри.
Библиотекарь надвинул очки и начал снова:
Только когда он пришел в себя, нам удалось разжать судорожно
сведенные пальцы. В них оказался образок Божьей Матери, что он носил
всегда на себе.

15-е
Сегодня Генрих заговорил. Он говорит сбивчиво, неясно, но если хорошо
обдумать, то, видимо, дело было так: он заблудился, что довольно странно
для Генриха, и к ночи попал к озеру Долины ведьм. Чувствуя, как и все
простолюдины, страх к озеру, он решил бежать и взобрался на высокую скалу,
куда не достигает туман, и решил не спать. Сев на выступ скалы, недалеко
от куста боярышника, он, как хороший католик, прочел "Аве Мария" и
задумался.
Луна ярко сияла. На озере клубился туман, воздух был прорван
серебристыми нитями, и цветы боярышника странно благоухали. "Точно
вонзались мне в голову", - говорил Генрих. Было жарко. Небывалая, приятная
истома напала на него... Вдруг порыв ветра качнул куст боярышника, и ветка
ударила его в грудь, в ту же минуту он был осыпан белыми цветами
боярышника.
"Точно белое покрывало окружило меня", - говорил он. Луна померкла.
Покрывало засветилось, и ясно было видно прекрасное женское лицо,
бледное и чудное, с большими зеленоватыми глазами и розовыми губами. "Оно
все приближалось - я не мог от него оторвать глаз", - говорил Генрих.
"Хотел молиться, но слова путались в голове. Хотел схватить свой образок,
но представьте себе мой ужас, - с дрожью прибавляет Генрих, - образка и
шнурка не было на мне".
"Оно" сорвало его покрывалом!
Наконец, "оно" прильнуло к моим губам.., все зашаталось и пошло