"Анатолий Онегов. Еловые дрова (Сборник рассказов) " - читать интересную книгу автора

быстро наводил порядок.
Чтобы не спугнуть нашего избавителя, я стал совсем редко отпускать
свою собаку бегать по двору. Теперь она почти все время проводила у меня в
комнате, а на прогулку отправлялась только вместе со мной, да и то по
вечерам.
Так бы и прожили мы всю зиму, так бы мирно и дождались весны, если бы
у меня под крышей, на чердаке, не поселились на зиму синицы.
Зима стояла холодная, снежная, ветреная. Птицам приходилось совсем
плохо. Вот и догадались две синички забраться ко мне под крышу, на чердак,
и здесь проводить холодные и метельные дни.
На чердаке птички ночевали, прижавшись к теплой печной трубе. Здесь
они и разыскивали себе пищу: бабочек, пауков, мух, забившихся на зиму в
щели и трещины досок, стропил. Отсюда синички пробирались и ко мне на
сеновал, и в дровяник, где были сложены дрова и где под отставшей с
поленьев корой можно было отыскать жирных короедов. Ну а потом я сам стал
подкармливать птичек - устроил для них под крышей птичью столовую и был
очень рад, что помог синичкам пережить трудное для них время года.
Вот об этих синичках, живущих у меня под крышей, на чердаке, и
прознал как-то соседский кот, которого до этого я считал своим
избавителем.
Уж почему именно охота за мышами показалась этому коту менее
интересной, не знаю. Только однажды застали мы усатого разбойника на месте
преступления, и, опоздай мы хоть на минуту, плохо пришлось бы доверчивым
птичкам, поселившимся у нас под крышей.
Вечером, как обычно, я отправился с собакой на прогулку к соседнему
леску. Мы немного побродили по глубокому снегу и повернули обратно. Я шел
к дому медленно, мне некуда было особенно торопиться, а вот мой
четвероногий друг всегда несся к дому сломя голову, вскакивал на ходу на
крыльцо и тут нетерпеливо ожидал меня. Уж такая у него была привычка...
Я подходил к крыльцу, открывал дверь, впускал в дом собаку. Собака
тут же неслась к своей миске, будто эту миску у нее кто-то мог украсть за
время нашей прогулки, с радостью находила ее, но если не обнаруживала там
ничего съестного, то садилась у пустой посуды и, от нетерпения переступая
передними лапами, начинала подскуливать и повизгивать, торопя меня с
ужином, который давно был приготовлен для нее и теперь стоял на плите в
большой кастрюле.
Вот и на этот раз я не торопясь шел к своему крыльцу и уже
представлял себе, как откроется дверь в дом и как в дом вместе с
проголодавшейся собакой ворвется клубами морозный пар... Но на крыльце
собаки не оказалось.
Я недоуменно огляделся, но нигде ничего подозрительного не заметил.
Тогда я поднялся на крыльцо и попробовал дверь. Нет, дверь, как обычно,
была плотно закрыта, и войти в дом без моей помощи собака вряд ли бы
смогла.
Но на всякий случай, чтобы рассеять сомнения, я открыл дверь, вошел в
дом и позвал собаку. Нет, в доме собаки не было...
Я снова вернулся на крыльцо и не очень громко позвал:
- Дружок, Дружок.
Дружок не откликался. Я еще раз, и на этот раз громче, произнес:
- Дружок, Дружок.