"Ольга Онойко. Город Фреска " - читать интересную книгу автора

Поздний вечер. Залу малой библиотеки наполняет свечение, текущее из
трех родников: танцуют языки пламени в камине, жемчужно изливается
хрустальный бокал с начародеенной водой, ровно горит газовый рожок.
У храма нет типографии; если монахи теперь переписывают тексты, то лишь
для себя, воспитывая терпение или размышляя. На двенадцати томах
Легендариума стоят отметки университетского издательства.
Первым Рескит создала Солнце.
Книга тяжелая, металлические вкладки в переплете делают ее еще тяжелей.
У восьмилетней престолонаследницы Джесет затекли колени. Прежде ей не
дозволялось брать в руки Легендариум, хотя воспитатели говорили, что в
книжках со сказками написано ровнехонько то же самое. Джесет не любит
читать, но ей исполнилось восемь: теперь можно входить в храм, учиться магии
и брать взрослый Легендариум. Ничего из этого ей не хочется, но надо же
попробовать, что такое быть на треть взрослой.
Первым Рескит создала Солнце.
Тысяча дочерей и тысяча сыновей была у Великой Матери, и девять ликов,
и бессчетное число рук и глаз. Все извела она из себя, была сама и не
нуждалась в ином.
Мелко-мелко снизу написаны комментарии и примечания. Читать их у Джесет
нет сил. Она и знать не хочет о мистическом смысле, системе иносказаний и
раздетой, как хворый перед врачом, старой эзотерике. Что за глупая фраза
"была сама"? Дальше...
Только дети ее томились; и нежа детей своих, Рескит создала Солнце. Они
играли в Солнце и были радостны.
Царевна, с натугой читая, машинально расчесывала щиколотку и сковырнула
корочку со ссадины. По ноге бежит кровь. Джесет заскулила от страха; но
любой слуга донесет матери о ее слабости, - и мать вновь целый день будет в
упор не видеть Джесет. Что может быть позорней для царевны-рескидди, чем
бояться крови... Всхлипывая, она налепила на ногу лист писчей бумаги. Лист
побурел, но кровь больше не течет.
Нежа детей своих, Рескит создала золото. Было много золота в обители
Рескит, и дети ее играли с ним.
Никогда, никогда мать не дарила Джесет игрушек. Позавчера ей
исполнилось восемь: это был страшный день, полный муки, как всякий день
рождения царевны. Ее посадили на боевого коня, первого друга высокородной
воители, конной лучницы... Не легконогий хотохорский скакун, - нет, это был
зверь рескиддских кровей, отпрыск рода лошадей-хищников, которые, потеряв
всадника, сами начинали убивать людей и коней врага.
Джесет так обмерла в седле, что не могла дохнуть.
После же Рескит создала песок; песок лег пустыней и лег степью. Было
много песка. Дети Рескит играли им и были радостны.
Сначала матери пришлось по душе то, как спокойна царевна. Но стоило
царице отпустить повод, - конь шелохнулся, и Джесет в глубоком обмороке
повалилась набок. Ее успели подхватить, и она не ушиблась, только ободрала
ногу.
"Кровь Арсет! - богохульствовала царица ввечеру, когда Младшая Мать
приехала со службы - готовить царевну к первой инициации. - Кровь Арсет! Я
рожала ее под колесницей во время похода. Ее баюкали боевыми песнями. Почему
эта девка мочится от страха при виде оружия?"
Младшая Мать не ответила.