"Ольга Онойко. Город Фреска " - читать интересную книгу автора

бабок коня, готовилась двинуться навстречу воеводе. Младшие Дочери вымели
площадь чище кумирни. Свита была одета просто и строго, под стать госпоже;
кто мог вытерпеть в жару доспехи, и в этом подражал царевне.
Джесет Четвертая оказалась единственным уродом в династии.
От братьев и сестер Арсет было больше вреда, потому что они не боялись
Арсет. И иные люди молились им и умилостивляли их.
Джесет прерывисто вздохнула. Конечно, она рада, что не приходится
дышать пылью и мучиться от зноя; конечно, она не ревнует к
престолонаследнице...
Воевода нелепо выглядела на стройном тонконогом коне. Она была похожа
на мешок муки в седле - толстая, низкорослая, сутулая, изнуренная жарой и
долгим переходом, победительница явно хотела не пиров и триумфов, а в
купальню и спать.
Когда мать умерла, Джесет плакала. За эти слезы самая суровая воитель
не осудила бы ее, но царевна все равно заперлась - частью из привычки
прятаться, частью затем, что плакала не от горя, а от несказанного, почти
мучительного облегчения. Впервые успокоенная, она бездумно смотрела, как
мать опускают в землю, как прободают ритуальным крюком яремную жилу ее
любимого коня, как в склеп, возведенный над могилой, вносят золотые сосуды с
благовониями и перед тем, как заложить вход, оставляют мертвой царице
Рескидды ее меч и лук с колчаном стрел.
Джесет была, наконец, свободна.
И та, и другая Джесет.
Живая - расцвела.
Робкая затворница, она посмела требовать развлечений. Соколиные и
драконьи охоты, скачки и поединки с гвардейцами не влекли ее, не повеселили
бы юную Джесет и элегантные ученые споры, тем более - непонятные забавы
магов. Но танцы и фейерверки - об этом она мечтала всю жизнь. Джесет плохо
танцевала, но она почувствовала вкус к нарядам и бриллиантам, к любованию
собой, такой величественной и сверкающей. Исен, женившийся на царском венце,
стал поглядывать на нее иначе, чем с добрым равнодушием, и это подхлестнуло
ее. Царица стала с наслаждением капризничать, воображая себя той прекрасной,
которой позволено все, кричать на слуг, щедро рассыпать кары, и слуги,
прежде жалевшие тихого птенца, озлобились.
Прошел год, и Младшая Мать сочла, что Джесет достаточно развлеклась.
Третьи же стали молиться Рескит. Но Матери нет дела до людей. Поэтому
заступница их Арсет. Поэтому только арсеиты исповедуют святую веру.

Зеркало показало, как воевода въезжает под свод врат Ликрит.
Она не была уроженкой Рескидды, и звали ее варварским именем,
несуразным и неженским. У себя на родине, в Ософе, она, верно, считалась бы
недурна собой. Там ценили таких: пухлых, круглолицых, с широкими черными
бровями и крупным алым ртом. Поджарые светлокудрые рескидди красоту понимали
по-иному, но победоносную Иманаа любили совсем не за стати.
Лицо воеводы не выражало ничего.
Пешие воины, все как один плечистые бородачи, вышагивали за ее конем
так, что Джесет почти видела, как сотрясается мостовая.
Дальше шли пленные.
Царица, часто моргая, - выпала ресница, - бродила слезящимся взглядом
по их отупевшим лицам и грязным телам; в прорехах истрепанной одежды