"Ольга Онойко. Исполнитель " - читать интересную книгу автора

Ольга Онойко

Исполнитель.

Памяти Никки.

- Каша! - с отвращением сказала она, наморщив нос. Нос был курносый, с
черной родинкой над кончиком. Все казалось, что это она промахнулась
карандашом для глаз, и тянулась рука - стереть. - Ка-аша!
- Чирей, - отозвался он равнодушно, шаря по полке в поисках чайного
пакетика.
- Я это не буду!
Под курносым носом дымилась банка растворимой картошки. Сидела девица
не по-людски: прижав локти к бокам и наклонив голову к самой банке, точно
собиралась лакать по-кошачьи. Дешевый карандаш, щедро размазанный по векам,
расплывался и сыпался. Вытаращенные глаза девицы дико поблескивали из черных
облаков.
- Ну чаю попей. С печеньем.
- Я есть! хочу! У тебя почему нечего совсем?! Каша!
- Говорить учил меня мастер старый Йода, Хлора и Фтора.
- Дурацкий Кашка! - она зафыркала, подняла длиннопалую худую руку и
оттолкнула банку. Желтое пюре, похожее на растворимую пластмассу, потекло по
столу. Пальцы девицы легли на стол, побарабанили. Локоть ее оставался
прижатым к боку.
Киляев вздохнул.
Терпеливо вытер он стол от картошки, выбросил изгаженную тряпку в
мусорное ведро. Налил чаю, развязал узел на пакете с печеньем. Сел на
табурет напротив девицы.
- Тирь, - безнадежно сказал он. - Ну чего ты, в самом деле?
- Я чего? Ты чего!
- Зачем ты сбежала?
- Хочу и сбежала. И не сбежала. Я гуляла.
- Гулена.
- Мямля.
Она и печенье брала не по-людски: вытягивала над пакетом растопыренные
пальцы и сгребала сухие пластинки в горсть, нещадно ломая их и кроша в
хлебный песок. Потом запихивала в рот то, что оставалось в кулаке. А еще она
чавкала ужасно и чай изо рта проливала. Киляев честно пытался ее хоть как-то
воспитывать, но Тиррей в ответ на каждое осторожное замечание принималась
крутить носом и заявляла, что "будет тогда спать". Это в лучшем случае. В
худшем она начинала злиться, а злилась Тирь как дикий зверь - страшно. С
зубами, ногтями и воплями такими, что однажды соседи вызвали милицию, решив,
что безобидный с виду Киляев на самом деле маньяк и у себя на квартире
кого-то насилует.
- Ка-а-а-аша! - гнусаво протянула Тирь, глядя в чашку. Она, когда пила,
не поднимала чашку со стола, а наклонялась к ней, и глаза ее сошлись к
самому носу.
- А ты Чирей, - жалко сказал Аркадий. - На заднице.
Ужасно это было, просто невыносимо. Она делала что хотела, она уходила
из дома на недели, она отказывалась работать, Киляева вызывали забирать ее