"Ольга Онойко. Летчик и девушка" - читать интересную книгу автора

Северный Раннай обезлюдел после того, как в Южном отстроили аэропорт. Здесь
все еще работали клуб парашютистов, любительская школа пилотов, несколько
мастерских, но доходы местных, и так невеликие, становились все меньше.
Многим уже недоставало для пропитания. Семьи одна за другой перебирались
поближе к Ацидалии. Там всякому находилось дело. Курортная столица с
окончанием пляжного сезона становилась столицей игорной.
- Да дрянь город, - с сердцем говорил Калан, шлепая марки на письмо
летчика тетушке Ньене. - Проходимцы да шлюхи да туристы расфуфыренные.
Ходят, ходят, деньгами сорят, хвостами метут. Шесть лет прошло, как там все
разбомбили в прах. Думаешь, заметно? Еще выше выстроились. Кровушку нашу
пьют, как при диктаторе. Ничего не меняется!
Летчик кивал и строил мрачную мину.
Шесть лет назад он был среди тех, кто бомбил Ацидалию, но разумно
молчал об этом.
Марс требовал молчания. Как-то так оборачивались здесь все слова и
дела, что молчать приходилось о многом. Элис спросил летчика, почему
Алакай - единственный в большой семье обладатель "марсианских печатей".
Летчик настрого велел триплану никого об этом больше не спрашивать. О матери
Алакая здесь не говорили вслух. Даже сам Алакай ни разу не обмолвился о ней,
точно ее не существовало вовсе.
Тремя днями позже, когда летчик с дядюшкой Тараем красили малиново-алой
краской перетянутые крылья Элиса, старый техник оговорился - и так летчик
узнал, что сыновей у него было трое. Что случилось со средним сыном, навеки
осталось тайной: Тарай мгновенно потемнел лицом, закусил ус и заговорил о
погоде. Летчик сделал вид, что ничего не заметил, и безусловно согласился,
что по нынешним холодам прогревать мотор надо гораздо тщательнее.
"Как много скелетов в шкафу, - думал он. - Но для меня это даже к
лучшему. Я не хочу здесь оставаться. Только Алакая жалко".
...Славная вышла бы сказка для пятилетнего ребенка: о таинственных
людях со звездного неба, которые всюду бывают вольно, и о девушке по имени
Элис, ради которой можно оставить всю прежнюю жизнь и отправиться в путь. Но
мама Алакая тоже отправилась в какой-то путь, и летчик не стал рассказывать
ему об Элис.
- Меньше всего эфира на Земле, - рассказывал он ему вместо этого. - В
Земной системе плотность эфира неравномерна... то есть она разная. По
направлению от Земли к Солнцу эфира становится все больше, Солнце состоит из
чистого эфира. Но здесь, на Марсе, эфира почти так же мало, как на Земле.
- Ага, - кивал Алакай.
Только гадать оставалось, понимает парнишка, или ему просто нравится,
что с ним говорят как с взрослым.
- Когда я полечу к звездам, - говорил летчик, - то эфира вокруг снова
будет становиться все больше. Небо неподвижных звезд состоит из чистого
эфира, чистого как слеза...

Мрачный Марс превратился в рыжий неяркий шар под кричаще-алым элисовым
крылом. Планета походила на яблоко-паданец. Мотор давно заглушили, и триплан
с удовольствием лег на ветер. "Хорошее нынче солнышко!" - сказал он. Летчик
согласился. Ветер не вынуждал беспокоиться о потере направления, но позволял
неплохо разогнаться.
День перед вылетом летчик посвятил расчетам. Сейчас Элис уверенно шел к