"Ольга Онойко. Летчик и девушка" - читать интересную книгу автора

Элис задумчиво скрипнул расчалками и вдруг помрачнел.
- Изобретут машину, - уныло сказал он, - и перестанут люди летать на
самолетах. Будут переноситься, как звездные.
Летчик засмеялся.
- Не бойся, - сказал он, - я тебя не брошу.

Мало-помалу их окружало мягкое, всепроникающее золотое свечение.
Громадное пространство эфиросферы осталось позади. Самолет приближался к
небу Солнца. Издалека оно казалось твердым - так с поверхности планеты
кажется твердым лазурный небесный свод. Небо Солнца отличалось от прочих
мировых сфер цветом. Напрашивалась мысль, что высокая температура светила
окрашивает эфир, но в действительности никакой связи здесь не было. Наука
этот феномен еще не объяснила. Летчик просто знал по опыту, что лететь
сквозь любую сферу не сложней, чем сквозь облако.
Элис тоже знал, но все равно забеспокоился снова.
- Эй, парень, - тревожно сказал он. - Сквозь это точно можно пролететь?
- Я пролетал.
- И ничего не сгорело? Не расплавилось?
- Элис, я ведь жив, - буднично сказал летчик. - И тот самолет тоже. А
сейчас к тому же время удачное, мы практически хвостом к Солнцу идем.
- Мы, - пробурчал Элис, пытаясь совладать с боязнью, - хвостом идем.
Убери свой хвост от моего, аэродинамику портишь.
Летчик засмеялся.
- В прошлый раз, - сказал он, - мы шли с креном в сорок пять градусов,
потому что Солнце уже подкатывало. Но никто не расплавился. А сейчас мы
вообще в афелии. Успокойся. Давай, что ли, истории друг другу рассказывать.

Летная полоса аэропорта Раннай в Ацидалийской ривьере оказалась самой
дрянной летной полосой, на которую только им обоим приходилось садиться.
Элис порвал себе резиновый шнур амортизатора шасси. Но он чувствовал такое
облегчение от мысли, что ужасный маршрут, наконец, пройден, что даже не
расстроился из-за поломки. Как всякое крылатое существо, красный триплан
очень любил летать, но форсирование четвертого неба, посадка на крошечный
Деймос и, в особенности, четыре последних часа в атмосфере Марса стали для
него испытанием. После бешеной скорости, которую Элис развил в эфире под
давлением солнечного ветра, ползти по воздуху исключительно на тяге
собственного винта было обидно, скучно и тяжело.
И все четыре часа Элис рассказывал об этом летчику. Летчик закипал, как
чайник на плите, но молчал. Терпел. Он был виноват. Он неправильно рассчитал
угол вхождения в эфиропаузу, их отнесло черт-те куда и вместо того, чтобы
спокойно и с достоинством спускаться витками над аэродромом, Элис вынужден
был тащиться по прямой над проклятым Ацидалийским морем. Еще повезло, что
погода выдалась летная.
Теперь охромевший, но счастливый Элис тихонько выруливал на перрон
аэродрома, а летчик подозрительно озирался. Механики на Деймосе оказались
славными парнями и чем могли - помогли, но Марс встречал его неприветливо.
Как-то дальше пойдут дела... Аэровокзал не производил приятного впечатления.
Еще до того, как Элис начал выруливать, летчик постановил, что здесь триплан
не оставит. Может, зрение его обманывало, но даже стекла портовых терминалов
были нецелые. Снег убирали здесь редко, а ангары выглядели хуже, чем