"Наталия Орбенина. Злодейка " - читать интересную книгу автора

- Вот как! - Следователь потер свои длинные худые руки и двинулся к
столу. - Нуте-с, начнем!
Кондратий с большим беспокойством смотрел из-под лохматых бровей,
пытаясь понять, что происходит. Полицейский же подробно изложил историю,
случившуюся в доме Аграфены Тихоновны.
- Так! - произнес следователь, вытягиваясь на стуле.
Он был худой, длинный и очень нескладный.
Мундир висел на нем бесформенной тряпкой.
К тому же шевелюра его весьма поредела с годами, поэтому вид у него
был скучный и женщины его не любили. Зато сослуживцы ценили цепкий ум
Сердюкова и его фантастическое усердие на тяжкой ниве борьбы с душегубцами,
ворами и мошенниками.
- Ну, голубчик, - обратился следователь к задержанному, - расскажи-ка
нам, как ты помог госпоже Прозоровой отправить ее супруга в мир иной?
- Что вы, ваше высокоблагородие, как можно!
Я и не знал, что муж ее преставился! Да и видел я его от силы раза два
в жизни. Поверьте мне, господин следователь!
- Стало быть, не убивал?
Кондратий отчаянно затряс головой.
- А может, подсобил? - Сердюков неожиданно резко перегнулся через стол
и пытался разглядеть выражение лица несчастного. Оно выражало крайнюю
растерянность и испуг.
"Убийца из него вряд ли получится", - подумал Константин Митрофанович.
- Ну, хорошо, оставим это пока. Тогда расскажи-ка мне, что это за
колдовство такое, силы таинственные, которыми ты якобы управляешь?
Кондратий оживился, и взор его стал более осмысленным.
- Ваше благородие, я человек простой, неученый, в обычном, так
сказать, понимании. Мои науки иные, они неведомы большинству людей.
Это тайны добра и зла, возможность по разумению человека вершить оное.
- По-моему, человек вершит и добро и, зло уже тысячи лет безо всякого
колдовства, - скептически заметил следователь. Мудреная речь неученого
мужика вызывала его недоумение.
- Я говорю о возможности человека управлять злом или добром
посредством своей воли.
- И удавалось подобное? - оживился Сердюков, в рыбьих глазах которого
играла усмешка.
- Было разок, только до сих пор сомневаюсь, сам поверить не могу, что
удалось повелевать чужой волей и сделать ее своим орудием. - Кондратий
замолчал и уставился в дощатый выщербленный пол.
- А орудием добра или зла довелось побывать? И чья это была воля? Уж
не Маргариты ли Прозоровой? - вкрадчиво спросил следователь.
- Не дурак я, понимаю, куда клоните, только к убийству это никакого
отношения не имеет. Это совсем другое дело, другое! - Кондратий поднял
голову, и глаза его засверкали. - Она пожелала, чтобы ненависть ее обрела,
так сказать, материальную силу. Вот я и помог ей, а она вознаградить
обещала, книги поумнее отдать. Хотите знать, как это было? Да очень просто.
Я дал Маргарите Павловне горстку крупинок соли, просто соли, не яду, Боже
упаси! Но в эту соль я вложил ее злость и ненависть. Осталось только дать
врагу и ждать результата. И свершилось! - Кондратий аж подскочил на стуле
от возбуждения.