"Наталия Орбенина. Злодейка " - читать интересную книгу автора

привело ее к ужасному решению - невозможность быть полноценной женщиной и
рассчитывать на ответную любовь.
Дмитрий потом пытался вспомнить и объяснить самому себе, как все
произошло. Но не мог, вероятно потому, что в ют миг им двигал не жесткий
расчет и рассудок, а нечто более глубинное, чего мы сами порой в себе и не
подозреваем.
Он лихорадочно стал расстегивать платье на Варваре, осыпая ее лицо,
шею, обнажившуюся грудь страстными поцелуями. Она перестала биться, замерла
и застонала в его объятиях.
И в это время дверь распахнулась, и на шум вбежали горничная и сам
Прозоров. Горничная охнула и покраснела. Прозоров молча обвел глазами
комнату. Дмитрий, тяжело дыша, едва мог вымолвить:
- Я должен вам все объяснить, Платон Петрович!
И в это время он поймал на себе отчаянно умоляющий взгляд Варвары,
которым она просила его не открывать отцу истину об ее ужасном замысле.
Прозоров, как человек волевой и сильный, не простил бы своей дочери такого
греха.
- Кажется, я догадываюсь, что здесь произошло, - медленно и со
значением произнес Прозоров и внимательно посмотрел на Дмитрия. Может, он
действительно догадался об истинных причинах, заставивших Дмитрия
исступленно ласкать тело его дочери?
- Умоляю вас, не понимать превратно того, что вы здесь застали.
Варвара Платоновна.., то есть.., я... Я снова прошу вас руки вашей
дочери! - неожиданно для самого себя выпалил Гривин и с ужасом услышал свои
слова как бы со стороны, словно кто-то иной произнес их.
Прозоров удовлетворенно кивнул и, рассмеявшись, похлопал его по спине:
- Понимаю, понимаю! Мужской поступок!
Молодец! Пойдем ко мне в кабинет!
Горничная вместе с тем быстро приводила в порядок одежду хозяйки,
которая никак не могла прийти в себя и взирала безучастным взглядом.
И лишь после слов Дмитрия она встрепенулась и ожила. Мужчины поспешно
покинули комнату и прошли в кабинет.
- Ты благородный человек, Дмитрий Иванович, но понимаешь ли ты, какую
жертву приносишь, какую обузу взваливаешь на себя? Ты молодой, полный сил
человечек, сможешь ли ты жить рядом с калекой, не унижая ее и не мучая
себя?
- Я, Платон Петрович, умею отвечать за свои слова, - глухо произнес
Гривин, а про себя подумал: "За эти слова ты будешь расплачиваться всю свою
жизнь. Да еще вдвойне!"
Мысль о ждущей его Маргарите резала душу ножом. Он опять вышел
подлецом и в ее, и в собственных глазах. Как хотелось быть хорошим и
благородным! Пожалуй, в благородные-то герои он попал. Но ценой другой
подлости!


Глава девятая

Глубоко за полночь Маргарита, не смыкавшая глаз, услышала наконец шум
подъехавшего извозчика и бросилась навстречу. Гривин вошел и медленно стал
отряхивать снег с воротника. Девушка хотела броситься ему на шею, но