"Наталия Орбенина. Злодейка " - читать интересную книгу автора

наследник или наследница!
- Господи ты Боже мой! - Потрясенный Прозоров кинулся обнимать жену.
- Тихо, тихо! Не тереби ее так! - засмеялся Литвиненко.
- Так я тогда тебя обниму, дорогой ты мой! - И Платон Петрович
принялся мять доктора в объятиях.
Вошла горничная, и хозяин с гостем пошли в гостиную, чтобы дружным
возлиянием отметить радостную новость. Настя поздравляла хозяйку и что-то
весело щебетала. Маргарита же пребывала в размышлениях. Сомнения закрались
в ее душу - уж не Гривин ли истинный отец будущего ребеночка?


***

Новое свое состояние Маргарита переносила довольно легко. Правда, ее
мучила тошнота, но это скоро прошло. Фигура долго продолжала сохранять
стройность. Только уж ближе к концу необходимого срока стал расти
аккуратненький животик, который приводил Прозорова в неописуемый восторг.
Платон Петрович теперь просто молился на свою жену, буквально носил се на
руках, бросался выполнять самые несуразные капризы и требования. Маргарита
округлилась, подурнела лицом, но для мужа оставалась воплощением красоты и
женственности. Доктор Литвиненко приходил часто.
- Осмотры всегда смущали Марго. С пунцовыми щеками она удалялась вслед
за доктором в спальню, стараясь приурочить его визиты на то время, когда
мужа не бывало дома.
Гривины узнали новость из первых рук. Сам -Платон Петрович, раздуваясь
от гордости, сообщил радостное известие Гривину. Тот долго тряс руку тестя
и ушел в глубокой задумчивости. Вскоре Маргарите пришло письмо от Варвары.
"Дорогая Марго! Чего греха таить, ваша новость потрясла меня, хотя
нельзя сказать, что она явилась для всех неожиданностью. Я долго думала о
жизни нашей семьи в последнее время, о тебе, об отце, вашем браке, своем
замужестве. Мне было очень трудно переоценить свое место в нашем маленьком
изменившемся мире. Конечно, для папы теперь важней всего ты и новый
маленький человек. Я больше не смысл и суть его жизни, как это было раньше.
Трудно признавать подобное, но приходится. Еще трудней постоянно сравнивать
твою жизнь и мою, особенно памятуя прошлое. Но все-таки я заставила себя, я
честно признаюсь тебе в этом, принять с открытой душой и сердцем тебя в
роли нашей мачехи и по-прежнему моей подруги, а также того, кто скоро
придет в этот мир. Он придет и станет центром нашей семьи. И единственным
наследником. Это тоже надо произнести вслух, чтобы не было недомолвок между
всеми нами. Мне трудно писать все это, но я все-таки люблю тебя и верю, что
и ты любишь меня, как в юности. Ведь между нами ничего не стоит, верно?"
"Верно, верно", - усмехнулась про себя Марго. Конечно, теперь она
царица положения, с ней нельзя не считаться, ее надо любить, ведь мало ли
как жизнь обернется!
Наступило питерское лето, душное, знойное.
На мебели появилась ненавистная неизбежная в эту пору рыжая пыль от
высохшего конского навоза, "аромат" которого разливался по всему городу.
Марго почти не выходила из дому. Доктор настаивал на поездке в Цветочное на
все лето, ведь загородный воздух так полезен. Но молодая женщина наотрез
отказалась покидать дом на Казанской улице, говоря, что боится оказаться в