"Николай Орехов, Сергей Орехов. Серый (Повесть) " - читать интересную книгу автора

другой. И Надя... А если он в их отношениях сейчас все сломал?.. Какими бы
ни были их отношения, не он им судья... Нет, надо уходить, уходить
немедленно. А куда? Неизвестно куда, но уходить надо.
- ...так что, Надюш, прости меня, сегодня не получится. Давай завтра. Я
завтра тебе позвоню, и мы обо всем договоримся.
- А Саша? - Глаза Нади были полны слез.
- Привет ему передай, поцелуй за меня. Он уже здоровый, наверное,
вымахал. Его, наверное, сейчас в не узнаешь, какой парень стал.
- Ну что ты говоришь? - Надя всплеснула руками и вытерла слезы. - У
Саши уже дочке восемь лет, он скоро сам дедушкой станет, а ты - парень.
Владик, что с тобой?!
"Вот так. Я к тому же и дед! - воскликнул мысленно Равин. - Давай,
многодетный отец, уноси ноги, пока не испортил жизнь людям. Заканчивай
встречу и уходи".
- Я пойду, Надюш, - Равин отвернулся и направился к двери.
Обуваясь, мельком посмотрел в большое зеркало, поправил редкие седые
волосы, отметил, что лицо осунулось и здорово постарело, и выглядит он лет
на пятьдесят. "Замотался совсем, - подумал он. - Еще и эта жизнь, и Надя в
ней... И бегу я от того, к чему невозможно вернуться".
Он готов был разорваться на две половины: сердце колотилось в груди, а
рассудок хладнокровно рвал неизвестные раньше душевные нити, гоня прочь из
квартиры. Равин подчинился рассудку. На пороге, уже распахнув дверь, он
оглянулся, не смог не оглянуться. Надя стояла рядом, и ее серые глаза... Он
видел только глаза, которые оказались близко-близко... Равин отключил
рассудок и приник к теплым мягким губам... Он понимал, это его последний
поцелуй, и вложил в него все, что может вложить человек, прощаясь со своей
юностью...
На улице, особо не думая, куда направляется, пытаясь привести в порядок
разгоряченные мысли, он вспомнил свое лицо в зеркале - осунувшееся,
постаревшее, - и вдруг понял: как такового двойника у него нет, потому что в
зеркале он видел себя, видел таким, какой он здесь, пятидесятилетним. Он
находится в своем будущем! Эта мысль пришла как озарение, и она многое
объяснила: изменения в городе - за 15-20 лет можно перестроить его довольно
основательно; брак со Светланой - он действительно собирался сделать ей
предложение; взаимоотношения с Надей - за такой большой срок всякое могло
произойти. Но, несмотря на радостное возбуждение, охватившее Владислава
Львовича, что-то мешало ему насладиться открытием, какая-то маленькая
деталь, словно засевшая в ладонь заноза. Наконец он понял, что его смущает -
книги в книжном шкафу. Как бы ни изменилась жизнь в будущем, какие бы
перемены ни наступили, Толстой, Чехов, Достоевский, да не только классики,
но и лучшие из его современников должны уцелеть, пройдя сквозь сито времени,
должны уцелеть их книги, не могут они исчезнуть бесследно. И тут же другая
мысль пришла вдогонку: "Что же это за будущее, если в прошлом я погиб?!"
Пораженный этой мыслью, Равин остановился как раз посреди проезжей части
улицы, которую переходил.
Сердитый гудок автомобиля заставил его перебежать на другую сторону
дороги и вернул в действительность.
Итак, он, живший там, и он, живущий здесь, - один и тот же человек,
находящийся в двух параллельных жизнях с двумя совершенно независимыми
уровнями сознания. Если мозг в момент гибели одного перебрасывает его