"Николай Орехов, Сергей Орехов. Серый (Повесть) " - читать интересную книгу автора

яловые сапоги, а вот перчатки на руках солдатские, коричневые, однослойные.
Тут только до него дошло, что кто-то очень длинно, вычурно, перемешивая мат
с музыкальным жаргоном, произносит вдохновенную речь в его адрес.
- ...Сява!.. твою мать! Я уже два часа как с верзошника слез, а ты...
Жду тебя, как дятел!.. Где тебя носит, жмурик невостребованный?! Мы идем к
Бэну кирять или не идем? Совсем... что ли? Слух вместе с нюхом потерял?!
На крыльце стоял здоровенный битюг, закадычный армейский друг его,
Бэбел.
- Бэбел, - тихо сказал Равин и улыбнулся.
Лязгнула дверь клуба, и на крыльцо вихрем выкатился Викторка - ростом
метр с кепкой на коньках, стопроцентный холерик, открывающий любую,
независимо от материала, дверь пинком, - для армии личность абсолютно
свободная, поскольку службу нес в офицерском доме культуры, и нес ее по
своему усмотрению.
- Что ты с ним разговариваешь? - сказал Викторка, расплываясь в
улыбке. - Не видишь, человек окончательно шизанулся. Он не только нюх со
слухом, но и совесть свою в бане под тазиком забыл.
Равин захохотал. И Викторка здесь! Куда же это его забросило: в
прошлое, во времена прохождения срочной службы, или в очередной параллельный
мир?
- Конечно, идем к Бэну, - сказал Владислав Львович, вспоминая, что Бэн
не кто иной, как срочник на должности главного свинаря в военном госпитале,
а госпиталь... Это надо обогнуть клуб, перелезть через забор, пересечь,
оставшись незамеченным патрулем, дорогу, углубиться в лес, не нарвавшись на
пьянствующую группу офицеров, затем пятьсот метров лесом и вдоль забора до
сараек и гаражей...
Равин с удовольствием проделал весь этот путь, как проделывал когда-то.
По дороге Викторка и Бэбел по-товарищески отчаянно переругивались по той
причине, что Викторка зацепился шинелью за проволоку на заборе и, падая,
выдрал клок на спине, а Бэбел, мерин тухлозадый, не смог вовремя снять его с
колючки и теперь сам, своими тупыми пальцами будет помогать зашивать
шинелку, принадлежащую Родине, Родиной же и выданную воину на случай зимы в
Забайкалье.
"Судя по молодым лицам Бэбела и Викторки, мы на срочной службе, значит,
забросило в прошлое, - подумал Равин, с иронией слушая ругань друзей. Стало
легко на сердце. - Интересно, Надины письма приходят или нет? Ведь она
писала мне в армию".
Бэн их ждал. Он сидел в своей каптерке на диване, закинув ноги на
обшарпанный стол, бренчал на гитаре и, гоняя сигарету во рту из угла в угол,
пускал Дым в потолок.
- Сочинил что-нибудь? - спросил Бэбел, снимая шинель и пристраивая ее
на гвоздь под потолком. Равин тоже повесил шинель на гвоздь, а Викторкину
шапку, заранее готовя хохму, нахлобучил, встав на цыпочки, на самый верхний
гвоздь.
Бэн выплюнул сигарету на пол, растер ее сапогом.
- Блюз, - объявил он, ударил по струнам и запел надтреснутым,
проамериканским голосом;

Вот снова падает листва,
И птицы вновь зовут кого-то,