"Николай Орехов, Георгий Шишко. Давайте вместе..." - читать интересную книгу автора

- Да нет, здесь, сейчас, на нашей улице?
Мишка с удивлением посмотрел на Ивана Петровича, потом улыбнулся:
- Розыгрыш? Новый сюжет? Да, Иван Петрович? А почитать раньше, чем
в книге, дадите?
- Да-да, конечно... - задумчиво сказал Иван Петрович. - Ты же у
меня главный критик...
Он похлопал ладонью по стволу старой липы рядом с Мишкой, пнул
ногой какой-то камушек, щелкнул туда-сюда выключателем в подъезде и
поднялся к себе на второй этаж.
Мысли из головы исчезли, зато зачесались руки. Он схватил
авторучку и на одном дыхании набросал три страницы. Отложив ручку, он
откинулся в кресле, набил табаком любимую трубку, которую брал только
во время работы, раскурил и только тогда перечитал написанное.
"Да, бред сивой кобылы - это как раз про меня сказано", - с тоской
подумал он, бросив страничку на стол. Потом пододвинул чистый лист,
снова взял авторучку и стал рисовать очередную рыбособаку. Руки уже не
чесались. Голова оставалась пустой.
Входная дверь скрипнула. В комнату вошел абсолютно незнакомый
Ивану Петровичу человек. Не заметив его, вошедший направился к дивану,
снял пиджак и небрежно бросил его на спинку. Взяв с журнального
столика графин, он, не глядя, налил в стакан чуть-чуть воды, поболтал
ее в стакане и выплеснул в сторону. Вода попала Ивану Петровичу прямо
на грудь и начала медленно стекать на брюки и на ковер.
А неизвестный мужчина снова налил воды и поднес стакан к губам.
Потрясенный Иван Петрович встал со стула, вынул изо рта потухшую
трубку и громко сказал совсем не то, что собирался:
- А рубашка у меня и так чистая!
Мужчина вздрогнул, растерянно опустил руку со стаканом, увидел
Ивана Петровича и удивленно уставился на него:
- А-а-а... вам кого?
Теперь смутился Иван Петрович. На миг ему показалось, что он
находится не в своей квартире. Он бросил взгляд на письменный стол, и
лохматая рыбособака придала ему сил. Иван Петрович агрессивно сказал,
в упор глядя на незнакомца:
- А я здесь живу!
В воздухе отчетливо запахло мелкой, но кровавой сварой.
Мужчина оглянулся вокруг, поставил стакан обратно на столик и
как-то застенчиво, но тоже с ноткой агрессивности в голосе ответил:
- Простите, но это я здесь живу!
- Извините, не знаю вашего имени-отчества, - насмешливо, как и
подобает перед схваткой, возразил ему Иван Петрович, - а адрес, адрес
у вас какой, а?
Мужчина спокойно, с достоинством, сел на диван, твердой рукой взял
стакан, опрокинул его содержимое в рот, вздохнул и сказал:
- Петр Иванович Мышкин. Липовая, семь, сорок два, А у вас?
- Очень приятно, Иван Петрович Кошкин, и у меня... Липовая, семь,
сорок два...
Они помолчали, недоверчиво глядя друг на друга. Желания сражаться
почему-то не было ни у того, ни у другого. Но вдруг Ивана Петровича
осенило.