"М.В.Орлова-Смирнова "Памяти Саргея Александровича и Елены Александровны Нилус"" - читать интересную книгу автора

Александров. На вокзале меня встречал отец на тарантасе,
запряженной нашей доброй, смирной лошадкой.
Дорога до Александрова занимала около часа, я замерзла и все
кутала своего сына, боясь, что он простудится. А подъехав к дому, я
с удивлением увидела, что на этом ветру и холоде меня встречают
Сергей Александрович и Елена Александровна, сидя на скамейке возле
дома.
Сергей Александрович был в черном пальто и черной вязанной шапочке и
опирался на толстую палку, стоящую впереди, а у Елены Александровны вид был
совсем замерзший и лицо даже посинело от холода, так как на голове у нее
была только маленькая шапочка, надетая по старинной моде совсем поверх
головы. Но поза ее была величавой и голову она держала высоко поднятой.
Вероятно это было следствием ее аристократического воспитания.
Сергей Александрович выглядел совсем библейским патриархом, со своим
светлым ясным лицом и большой белой бородой. Глаза его смотрели добро и
пытливо, испытующе, словно сразу ему хотелось заглянуть в душу человека и
сразу увидеть, что этот человек из себя представляет, чем живет и дышит.
Лицо Елены Александровны сначала показалось мне некрасивым, но когда она
заговорила со мной, лицо ее засветилось такой добротой, что и мысль всякая
отпала о том, красиво оно или нет, и потом всегда казалось прекрасным.
Они оба очень ласково поздоровались со мной и в дальнейшем
всегда относились ко мне с неизменной добротой, как, впрочем, и ко
всем остальным.
Я прожила у родителей до поздней осени, и лето это в моем
воспоминании представляется каким-то сплошным воскресным
днем. Так все освещалось присутствием в нашем доме Сергея
Александровича и Елены Александровны.
Как-то лет за пять до личного моего знакомства с Сергеем
Александровичем, я встретила двух женщин, когда-то близко
знавших о. Павла Флоренского. В одном из разговоров кто-то
упомянул Нилуса, и они сказали, что о. Павел однажды сказал о нем:
"А мне он /Нилус/, кажется черезчур "спаси Господи". Видимо С.А.
представлялся о. Павлу этаким "елейным" старичком. Но в этом он
ошибался. Ничего "елейного" ни в С.А., ни в Е.А. не было. Сергей
Александрович и с виду был богатырем: высокого роста,
широкоплечий, с красивым лицом, красивыми карими глазами и
ясным добрым взглядом. Он был очень жизнерадостным человеком, у
него был чудесный баритон, а у Елены Александровны была
великолепная школа, и вдвоем они иногда устраивали концерты. Пели
они и церковные вещи, я помню чудесное "Хвалите имя Господне",
"Иже Херувимы", нигде больше мною неслышанных напевов.
Иногда он садился за рояль, или импровизировал, или играл
этюды и вальсы Шопена. Играл он их на память и играл так, как
никто из слышанных мной пианистов. Иногда они вдвоем пели
старинные романсы, русские старинные песни, украинские. Пел он, я
помню, цыганский романс "Расставаясь, она говорила, ты забудешь
меня на чужбине..." Хотелось плакать...
Как-то отец мой пригласил в какой-то праздник одного
певчего, который всегда пел в церкви на клиросе. Сидели, пили чай,
разговаривали, а потом С.А. с Е.А. решили спеть для гостя. Сели за