"Борис Орлов, Алексей Махров. Господа из завтра (Книга вторая) " - читать интересную книгу автора

психиатрии...
- ...Ну, здравствуй, племянничек!
Дядюшка Павел Александрович широким шагом входит в мой кабинет. В
качестве носителя "Хозяина Ленинграда" вижу его уже не впервые, но зачем-то
каждый раз внимательно разглядываю, пытаясь сообразить: похож он или не
похож на своего однофамильца, смутно памятного мне по фотографиям с первых
страниц "Правды" и "Известий".
Да нет, не похож. Хотя... Вот взгляд... да, нет... короче - не знаю!
Кстати, как не знаю и того, как себя с этим "подарочком" вести.
Вспоминаю нашу первую совместную встречу. Вполне естественно, что
проходила она не во дворце, а в отдельном кабинете питерской ресторации "У
Данона". Наверняка это собрание выглядело со стороны крайне странно. Больше
всего означенная вечеринка походила на "тайную вечерю"...Три члена
императорской фамилии, причем один - наследник престола, а двое других -
братья императора. И с ними в компании молодой гусарский корнет и капитан,
лет тридцати пяти, сотрудник 7-го военно-учетного Отделения Главного Штаба.
Причем означенные офицеры до этого дня никогда не встречались, но
здоровались, как старые друзья после долгой разлуки: с обниманием,
лобызанием и восклицаниями: "Петрович!.. Альбертыч!.." Из Нижнего Новгорода
приехали известный промышленник и его инженер-химик. И снова посторонний
наблюдатель был бы озадачен: впервые увидевшие друг друга люди радуются
встрече, словно давно знакомы, а промышленник-миллионер называет офицера
ГлавШтаба "дедушкой".
После взаимных приветствий присутствующие разливают по лафитным
стаканам коньяк. И залпом, как фруктовую воду, выпивают драгоценное
произведение французских мастеров под тост: За покой наших прежних тел и за
новую жизнь!
Нда... славно мы тогда посидели!
- Рад видеть вас, mon oncle...
Павел Александрович хозяйским шагом проходит по кабинету, все
разглядывает, берет на моем столе недописанный черновик, походя прочитывает
его, а затем, без приглашения, удобно устраивается в кресле... Во мне
постепенно начинает зарождаться вполне определенное чувство. И оно весьма
далеко от братской любви. Пора уже этого чертова "засланца" построить. В три
шеренги. Потому как хозяин здесь - я! И как бы там ни было, рассчитываю этим
хозяином остаться...
- Встать!
Он смотрит на меня с изумленным непониманием:
- Простите, не понял?.. В каком смысле?
- В прямом, мать твою ети, тройным перебором, вдоль и поперек, с
присвистом, через тридцать семь гробов, в центр мирового равновесия, в бога
душу, в двенадцать апостолов, мудозвон двужопостворчатый! - обкомом я не
руководил, но солдатами и рабочими - командовал. - А ну, встать, когда
разговариваешь с будущим императором всероссийским. А сядешь, когда я тебя
посажу, понял, душа номенклатурная?
- Что-о-о-о?..
Адъютант "дядюшки Павла" Александр Остен-Сакен в немом ужасе переводит
дикий взор с одного члена царствующего дома на другого. Присутствующие здесь
свежеиспеченные подпоручик Махаев и хорунжий Шелихов стоят с нарочитой
расслабленностью, но это не обманывает никого: они готовы прыгнуть вперед в