"Василина Орлова. Голос тонкой тишины [H]" - читать интересную книгу автора

- Да, синьорина, я был в числе восемнадцати падших...
Теперь он глядел светлым ликом, отмеченным печатью глубокой скорби, с
неутоленным честолюбием, темнеющим по внешним углам глаз.
- Я полюбил земную женщину, королевна... Нет, это не было возможности
выносить. И я ампутировал себе крылья скальпелем любви, выражаясь
современным литературным... Полетел туда, то есть сюда, вниз... Я попал в
плен ваших нелепых законов. Досель я не знал человеческой лживой морали,
тягот сомнений... Я полюбил земную женщину... Но она не любила меня...
- Кто здесь?
- Тс, царевна больна, - робкие голоса доносились откуда-то из угла
комнаты.
- А что случилось?
- Она ничего не помнит!
- Да ну?
- Молчать там! - рявкнул Баркаял.
Нянечка безмятежно всхрапывала в своем кресле. Удивительное дело,
похоже, никто нас не слышал. Все спали. Кроме Ингигерды, той, что помогала
меня вязать, блистающей во тьме своими фосфоресцирующими глазами.
- Вы в обиде на Ингигерду? - устало продолжал тот, кто был ангелом, но
пал. - Но если бы не она, женщины не справились бы с вами, и вы, чего
доброго, выпрыгнули бы в окошко...
- Нет, я не в обиде.
Я поднялась, скинула ночную сорочку, снова надела ее, уже задом
наперед.
В окне больницы сияла луна, в ее бледное лицо тыкались ветви деревьев.
Мне снова послышалось что-то - не то песня, не то стихи. Тонкий детский
голос выводил бесхитростные слова, будто доносимые ветром. Они были слишком
взрослы для юного голоса.

Боль не больна, потеря беспечальна,
Когда все узнано случайно и нечаянно...
Мне нечего желать. Благословенна
Земная скорбь. Я преклоню колено.
Ты одинок. Сиротство мировое
Прими и ты в покорстве и покое.
Кто безвопросен, тот и безответен -
Блажен.
Кто не любил на этом свете -
Блажен.
Кто не зажмурился покрепче,
Не испугался встреч с бесчеловечным -
Блажен.
Кто и с открытыми глазами
Звал братом недруга -
Пред всеми небесами -
Блажен и свят...

Я увидела вереницы всходивших на холм один за другим людей. А может, то
были иные существа. На мгновение оказавшись на самой вершине, каждый начинал
путь вниз, по-прежнему глядя в чужую спину. А в его спину неотрывно смотрел