"Гай Юлий Орловский. Ричард Длинные Руки - бургграф ("Ричард Длинные Руки" #11)" - читать интересную книгу автора

видел! А сейчас смотрю под ноги, вдруг кто кошель обронил?
Захохотав, ушел, а я отодвинулся в тень и прикидывал, что если тварь
заряжена, как говорится магией, а то и целиком из магии, то наверняка увидит
меня даже в личине исчезника. А если увидела, то и передаст, если у нее
такая возможность есть, кому нужно... Если, конечно, я уже заинтересовал
кого-то здесь.
Из желающих мне зла не так уж и много в этих землях, разве что
Адальберт, неизвестно куда уползший зализывать раны, да еще король этих
земель, с которым я так неосторожно поссорился, защищая свою "сестру"...
Но вряд ли я настолько значимая величина, чтобы ради меня выслать такое
чудище. Здесь что-то покрупнее, глобальнее, геополитичнее,
трансконтинентальное...
Знать бы еще, должна ли эта тварь вернуться к хозяину или же работает
по принципу беспилотного корректировщика. Если дело во мне, то сюда уже
стягиваются какие-то темные структуры.
- Бобик, - сказал я, - подышал свежим воздухом?
Бобик широко зевнул, показав огромную пышущую жаром красную пасть.
- Вот-вот, - согласился я. - Возвращаемся.
В других городах уже давно ночь, свет погашен, а люди спят, набираясь
сил для нового трудового дня, а здесь не только свет в окнах, но даже на
улицах разожжены костры, на вертелах жарят коровьи туши. Музыка не умолкает,
народ оттягивается, яркие языки огня подстегивают восторженно-дикарское
веселье, в пляс пошли уже не только бродячие актеры, но и весьма
добропорядочные с виду мужчины и женщины.
Я бросил пару монет, взял деревянный прут с обжигающе горячими
ломтиками мяса, вкусно, прослойки из лука придают необходимый привкус, к
тому же эти шашлыки на виду у всех по всем правилам сбрызгивают кислым
вином, чтобы не подгорели и не ссохлись. Всё прекрасно, народ здесь счастлив
и веселится напропалую, как будто завтра уже конец света.
Дважды из толпы выскакивала какая-нибудь особенно отчаянная молодая
женщина или уже совсем охмелевшая и, ухватив меня за руку, пыталась утащить
танцевать, я отнекивался, и она, ухватив кого-нибудь из моих соседей,
исчезала в вихре танца.
Дожевав мясо, неплохое, замечу еще раз, запил дешевым вином урожая
этого года, в нем своя прелесть, бросил остальное Бобику. И вино, и мясо, и
танцующие женщины - всё прекрасно, но холодок пробегает по коже, как только
вспомню эту черную птицу-ската размером с целый квартал... "Церебальд, -
вдруг вспомнил я, - это же Церебальд. Его появление предвещает великие
потрясения".
Песни и веселые вопли мы услышали еще за два дома до постоялого двора.
Двери распахнуты еще шире, в нижнем зале играют и пляшут приглашенные
музыканты, служанки сбиваются с ног, разнося вина, эль и еду, воздух
пропитан дразнящими запахами.
Бобик посмотрел вопросительно, я сказал укоряюще:
- Сколько в тебя влезает? Мы же спать идем!
Он вздохнул и побежал к дверям нашей комнаты. Мол, смотри, я помню,
куда нас поселили.
- Молодец, - сказал я и, открыв дверь, впустил его, а сам, стоя на
пороге, задействовал все виды зрения, все чувства. Пришлось держаться за
косяк, комната кружится, как китайский зонтик в руках шаловливой девочки.