"Гай Юлий Орловский. Ричард Длинные Руки - бургграф ("Ричард Длинные Руки" #11)" - читать интересную книгу автора

одежду, меч... что за торговый город!
Тепловое или запаховое зрение я должен, как говорится, включать нехилым
волевым усилием, зато чувство опасности бдит на автомате. Адальберта вблизи
не замечено, с явной неприязнью на меня никто не смотрит. Можно бы
расслабиться, но я из такого времени, где постоянно говорят о расслаблении,
но расслабиться никому не удается при сумасшедшем темпе. Здесь темп просто
сонный, но мне себя уже не переделать...
Возле одного из домов трое или четверо дюжих мужчин, здорово
подвыпивших, остановили женщину, прижали к стене и с пьяным гоготом пытались
задрать ей платье. Она отбивалась с неожиданной силой, одному кулаком
расквасила нос. Тот с дикой руганью ударил ее ладонью по лицу. Голова
женщины мотнулась в сторону, в сторонке кто-то предостерегающе закричал, что
позовет стражу. Женщина устояла, только из ноздрей потекли тонкие красные
струйки.
Бобик зарычал и с надеждой посмотрел на меня. Зайчик тоже остановился,
будто и его раздирают противоречивые чувства. Обязанность рыцаря - защищать
всех слабых и беззащитных, особенно женщин и детей. Это вроде бы аксиома, но
в то же время на свете столько беззащитных, что всех не наспасаешься. Будешь
спасать без сна и отдыха, пока сам от голода и недосыпа не откинешь копыта.
Эта мудрость позволяет нам терпеть трамвайных хамов, отворачиваться от
наглецов, оскорбляющих женщин на улице, обходить стороной драку, где трое
бьют одного.
Вздохнув, я повернул коня в их сторону, сказал негромко:
- Бобик, сидеть!.. А вы, герои, оставьте женщину в покое.
Ударивший женщину вскинул голову, крепкий такой братан, самая древняя и
вечная порода. Узкие глазки под нависающим лбом неандертальца сумели как-то
выпучиться.
- Эй, благородный... а тебе не всё равно?
"Вообще-то всё равно", - ответил я мысленно, но вслух из меня что-то
сказало:
- Ты меня слышал. Потому повторять не стану.
Он смотрел оценивающе, на лице проступило недоумение. Оглянулся на
дружков, их четверо, я один. И хотя бывают случаи, когда один побивает
десятерых, но это если колдун или огр, а я не выгляжу ни тем, ни другим. Но
всё-таки он недаром вожак, такие стремятся к победе, а не к драке, сказал
властно, чуть повысив голос:
- Вот что, рыцарь. Ты ведь рыцарь? Езжай дальше.
Второй, ухмыляясь, грубо схватил женщину за волосы. Не меняя выражения
лица, я выхватил меч. Блеснуло лезвие, отрубленная кисть повисла на женских
волосах, а бандит тупо уставился на обрубок, откуда сразу в три струи
брызнул темно-красный поток.
- Последнее предупреждение, - произнес я тем же голосом, хотя сердце
уже колотится, а страх холодит кожу в ожидании неприятностей. - Дальше буду
снимать головы.
Браток заорал, стал хватать обрубок другой рукой, остальные ошалело
смотрели то на меня, то на калеку. Тот наконец повернулся и побежал по
улице, задевая стены. Женщина в испуге тряхнула головой, рука отцепилась и
упала на землю.
Оставшиеся братки заворчали, но начали отступать, не сводя с меня
взглядов. Один прорычал: