"Гай Юлий Орловский. Ричард Длинные Руки - Вильдграф ("Ричард Длинные Руки" #23)" - читать интересную книгу автора

Народ смотрел на меня в страхе и почтительности. Во-первых, силу
уважают везде, а во-вторых, в таких вот торговых городах еще больше уважают
богатство, и когда сильный и богатый раздает зуботычины, он как бы имеет
право и на то, о чем бедный и подумать не должен осмеливаться.
Чтобы не нарываться больше на неприятности, я подошел к воротам,
стражники посмотрели угрюмо, но ворота распахнули с такой поспешностью,
словно приближаюсь на тройке королевских коней.
- Благодарю за службу, - сказал я покровительственно.
Они захлопнули за мной железные створки без "рады стараться, ваше
благородие", но я не мелочный, пошел с широкой улыбкой счастливого человека
в город, присматриваясь и прислушиваясь, стараясь по обрывкам разговоров
уловить настроения.
На улицах варваров тоже больше, чем я видел, к примеру, в Меркеле. Там
раз-два и обчелся, а здесь куда ни глянь - на сотню горожан один красавец с
коричневым от солнечного жара торсом и хвастливо вздутыми мышцами, а это
непропорционально много.
Как-то Диоген, прибыв в Олимпию и заметив в праздничной толпе богато
разодетых родосских жителей, воскликнул со смехом: "Это спесь". Затем
философ столкнулся с лакедемонянами в грубой и поношенной одежде. "Это тоже
спесь, но иного рода", - сказал он.
Горожане и варвары Гандерсгейма ревниво блюдут и превозносят свои
обычаи, а для этого, как хорошо знаю, в первую очередь нужно презирать
чужие. Даже в одежде, что уж проще, видно, как горожане наряжаются
демонстративно пышно и вычурно, а у варваров та же самая спесь - одеваются
подчеркнуто грубо и небрежно. Чаще всего вообще обнажены до пояса, а когда
одежда просто необходима, то целиком из невыделанных шкур, что вообще ни в
одни ворота...
И, конечно же, те и другие стараются блюсти чистоту браков, выдавать
только "за своих", пусть даже в другое королевство. Правда, смешанные браки
все же случаются, а здесь, как догадываюсь, их намного больше, чем
где-либо...
Интересно, как решают проблему отречения от своих обычаев. Это всегда
болезненная ломка, потому что помимо отказа от исконно посконных надо еще и
принимать чужие...
Элькреф, как я понял, готов отказаться от любых проявлений гордого
варварства, только бы его Элеонора Гордая, вот уж точное прозвище для этой
валькирии, была счастлива. Да он и так уже отказался, одевается, как
горожанин, разговаривает, как они, и наверняка не считает, что все проблемы
решаются лихим набегом и быстрым ударом кривого меча.
Правда, первым в их семье был Растенгерк, так неудачно посватавшийся к
Мириам, а затем то ли попытался ее ритуально похитить, то ли еще как-то
задел ее гордость и нарушил обычаи цивилизованной жизни...
- Эй, - крикнули мне из торговых рядов, - сын степей, не желаешь купить
уникальный меч?
- А что в нем уникального, - пробурчал я, еще не видя, что
предлагают, - оружие всегда только оружие...
- Оружие уравнивает слабых с сильными, - сказал торговец, но посмотрел
на меня внимательнее и уточнил: - А сильного с десятью сильными. А если
оружие еще и хорошее... Разве тебе не нужны веские аргументы в споре?
- Ну-ну, - сказал я, - покажи, насколько веские.