"Хосе Ортега-и-Гассет. Три картины о вине" - читать интересную книгу автора

Хосе Ортега-и-Гассет.

Три картины о вине


Obras completas, 2, р. 50-58.
Trcs cuadros del vino (Tiziano, Poussin у Velazques)
Изд: "Эстетика. Философия культуры" (1991)
Перевод О. В. Журавлева, 1991 г.
OCR: Сергей Петров


I. Божественное вино


Скульптура, живопись и музыка, кажущиеся нам изобильными искусствами,
на деле от века осуждены вращаться в кругу вечных тем. Традиционно
сложившийся набор тем и сюжетов не удавалось расширить даже гениальным
художникам: и в их произведениях мы встречаем умирающего человека, любящую
женщину, страдающую мать и прочее в этом роде; более того, эстетическая мощь
творений этих мастеров провозглашает себя тем полнее, чем решительнее они
высвобождают эти темы от всех и всяческих наслоений, от всего пустячного и
малохудожественного, чем их "обогащали" заурядные художники, и возвращают на
авансцену искусства в их изначальной простоте и вместе с тем способности
излучать бесконечное богатство тонов и оттенков.
Думать, будто прогресс заключается в количественном возрастании вещей и
идей, свойственно легкомысленным людям. Нет и еще раз нет; подлинный
прогресс состоит во все более обостренном восприятии нами не более
полудюжины кардинальных тайн, что пульсируют, подобно вечным сердцам, в
потаенных глубинах истории. Каждая эпоха, выходя на историческую авансцену,
приносит с собой особенную восприимчивость к тем или другим великим
проблемам, игнорируя при этом все другие или же относясь к ним крайне
небрежно.
Так и отдельные люди нередко бывают одарены настолько утонченно
организованным органом зрения, что это позволяет им видеть мир как
сокровищницу блистательных чудес, тогда как их слух, увы, препятствует
восприятию мировой гармонии в целом.
Итак, извечные темы искусства мы вправе рассматривать как откровения
истории. Обращаясь к ним и давая им собственную интерпретацию, каждая эпоха
тем самым провозглашает свои фундаментальные склонности, целостную структуру
своей души. Зная об этом, мы можем, выбрав какую-нибудь тему и проследив за
изменениями, происходившими с ней в истории искусства, обрисовать моральный
облик рождавшихся и исчезавших в потоке времени эпох, которые хмелели от
сознания собственной ценности, когда жизнь убеждала их в этом, и в то же
время предчувствовали свой неминуемый предел.
Однажды, бродя по залам музея Прадо[1], слабо освещенным дневным
светом, проникавшим через оконные витражи, я ненамеренно задержался перед
тремя картинами: одной из них была "Вакханалия" Тициана, другой -
"Вакханалия" Пуссена, а третьей - "Пьяницы" Веласкеса[2]. Эти произведения,
объединенные единой темой, но созданные столь непохожими мастерами,