"Хосе Ортега-и-Гассет. О точке зрения в искусстве" - читать интересную книгу автора

вызывая тем самым разнообразие образов и стилей.
Ничего удивительного. Абстрактная идея вездесуща. Равнобедренный
треугольник можно вообразить где угодно - он будет неизменен на Земле и на
Сириусе. Напротив, над всяким чувственным образом тяготеет неотвратимая
печать местоположения; короче, образ являет нам увиденное с определенной
точки зрения. Подобная локализация зримого в той или иной степени неизбежна.
Расстояние до шпиля башни, до паруса на горизонте можно установить с
известной долей точности. Луна же или голубой купол неба затеряны где-то в
неизмеримом далеко, но эта неопределенность особенная. Нельзя сказать, что
до них столько-то километров, любая догадка приблизительна, но
приблизительность здесь не равнозначна неопределимости.
Однако на точку зрения художника решительно влияет не геодезическое
количество расстояния, а его оптическое качество. Близость и удаленность -
относительные метрические понятия - могут иметь абсолютную зрительную
ценность. В самом деле, ближнее и дальнее видение (упоминаемые в трудах по
физиологии) не столь зависят от метрических факторов, сколько представляют
собой два различных типа зрения.


IV

Возьмем какой-нибудь предмет, например глиняную вазу, и приблизим его к
глазам на достаточное расстояние - зрительные лучи сольются в одной точке. В
этом случае поле зрения приобретает своеобразную структуру. В центре
находится выделенный предмет, на котором сосредоточен взгляд: его форма
отчетлива, идеально различима со всеми мельчайшими подробностями. Вокруг, до
границы зрительного поля, простирается область, на которую мы не смотрим, но
тем не менее видим краевым зрением - смутно, неопределенно. Кажется, что все
в ее пределах расположено за центральным предметом, отсюда и название -
"фон". Формы здесь размыты, неясны, едва уловимы, подобно расплывчатым
сгусткам света. И если бы не привычные очертания знакомых вещей, было бы
сложно различить, что именно мы видим краевым зрением.
Итак, ближнее видение строит зрительное поле по принципу оптической
иерархии: центральное, главенствующее ядро четко выделяется на окружающем
фоне. Ближний предмет подобен светозарному герою, царящему над "массой", над
зрительной "чернью" в окружении космического хора.
Иное дело - дальнее видение. Пусть наш взгляд, не сосредотачиваясь на
ближайшем предмете, скользит медленно, но свободно до границ зрительного
поля. Что мы наблюдаем? Иерархическая структура исчезла. Видимое
пространство становится однородным; ранее один предмет был выделен, а
остальное лишь смутно вырисовывалось; отныне все подчинено оптической
демократии. Предметы теряют строгость очертаний, все становится фоном -
неясным, почти бесформенным. Двойственность ближнего видения сменяется
абсолютным единством зрительного поля.


V

К упомянутым различиям типов зрения добавлю еще одно, крайне важное.
Когда мы вблизи смотрим на ту же вазу, зрительный луч сталкивается с ее