"Х.Ортега-и-Гассет. Что такое философия" - читать интересную книгу автора

и что на деле оказывается только ее оболочкой; пробив ее, мы попадем в
подземные глубины нашего бытия, остающиеся для нас тайной просто потому, что
они находятся внутри нас, потому, что они - ваша суть.
Однако, повторяю, рассуждая об этом, обращаясь к вам с этим неясным
начальным замыслом, я не объявляю свою программу, совсем напротив, я
вынужден принять меры предосторожности, столкнувшись неожиданно с огромным
числом слушателей, которых пожелал мне послать наш щедрый беспокойный город,
гораздо более беспокойный и беспокойный в гораздо более глубоком смысле, чем
принято считать. Я объявил академический и, стало быть, строго научный курс
под названием "Что такое философия?". Возможно, многие были сбиты с толку
неизбежной двусмысленностью названия, решив, что я предлагаю введение в
основы философии, т. е. поверхностное рассмотрение набора традиционных
философских вопросов, поданное в новой форме. Необходимо отчасти рассеять
это заблуждение, способное только запутать ваши мысли и отвлечь ваше
внимание. Я задумал нечто совершенно противоположное введению в философию:
взять саму философскую деятельность, само философствование и подвергнуть их
глубокому анализу. Насколько мне известно, никто никогда этого не делал,
хотя в это трудно поверить; по меньшей мере, не делал с той решимостью, с
которой мы с вами сегодня попытаемся это сделать. Как видите, этот вопрос
совсем не из тех, что обычно вызывают всеобщий интерес; на первый взгляд, он
представляется сугубо специальным и профессиональный вопросом для одних
только философов. И если в ходе его рассмотрения окажется, что мы
столкнулись с самыми широкими общечеловеческими темами, если при строгом
расследования вопроса, что такое философия как особое, частное занятие
философов, мы вдруг провалимся в люк и окажемся в самом что ни на есть
человеческом, в горячих, пульсирующих недрах жизни, и там вас неотступно
будут преследовать заманчивые проблемы улицы и даже спальни', то это будет
потому, что так и должно быть, что этого требует специальное изложение моей
специальной проблемы, а вовсе не потому, что н об этом объявил, или к атому
стремился, или это придумал. Напротив, я обещаю лишь одно: монографическое
исследование сверхспециального вопроса. Поэтому я оставляю за собой полное
право на все интеллектуальные шероховатости, неизбежные при осуществлении
подобного намерения. Конечно, я должен честно стараться, чтобы мои слова
были понятны всем вам, даже не получившим предварительной. подготовки. Я
всегда полагал, что ясность - вежливость. философа, к тому же сегодня, как
никогда, наша дисциплина считает за честь быть открытой и проницаемой для
всех умов в отличие от частных наук, которые с каждым днем все строже
охраняют сокровища своих открытий от любопытства профанов, поставив между
ними чудовищного дракона недоступной терминологии. По моему мнению, исследуя
и преследуя свои истины, (философ должен соблюдать предельную строгость в
методике, однако когда он их провозглашает, пускает в обращение, ему следует
избегать циничного употребления терминов, дабы не уподобиться ученым,
которым нравится, подобно силачу на ярмарке, хвастать перед публикой
бицепсами терминологии.
Итак, я говорю, что сегодня наше представление о философии в корне
отличается от представления предыдущего поколения. Но это заявление
равносильно признанию, что истина меняется, что вчерашняя истина сегодня
становится заблуждением, и стало быть, сегодняшняя истина, вероятно, уже не
будет пригодна завтра. Не значит ли это заранее умалять значение нашей
собственной истины? Довольно грубым, зато и наиболее популярным аргументом