"Болта Ортыков. Неугомонный Носир " - читать интересную книгу автора

Отец наш бывает иногда очень резким. Если ему что-нибудь не понравится,
он сразу взрывается, как бензин. Обидит маму неосторожным словом, и все мы
расстраиваемся, волнуемся. Вот и теперь он на кого-то рассержен, а свое
дурное настроение срывает на домашних.
Мы с мамой хорошо изучили его характер. В такие минуты лучше не
перечить отцу. И разговаривать надо как можно меньше.

Я сидел, боясь встретиться с ним взглядом. Но на этот раз отец был
какой-то особенный. Он так глубоко задумался, что даже не чувствовал, как
пот течет у него по лицу.
А наш Акбар не дремал. Он выхватил из миски перезрелый абрикос, размял
его в руках и вдруг ка-ак размажет по щекам отца!
- Эй, убери его! - вздрогнув от неожиданности, вскрикнул отец. - Ишь
радуется, - добавил он уже с легкой улыбкой.
Я тут же взял Акбара из рук отца. А мальчик смеялся, глядя на его
вымазанное лицо. И мне было смешно, но я боялся улыбнуться - вдруг отец
рассердится!
Вошла мама с полной миской айрана. Взглянув на отца, мама не
улыбнулась, только брови у нее чуть дрогнули. Мама позвала Ханифу и велела
ей принести кувшин для умывания. Однако отец не стал дожидаться Ханифы, а
тут же отхлебнул айрана - видно, очень хотел пить.
- Немного деревом отдает, - сказал он недовольно. - Видно, пора сменить
маслобойку.
Мама молча кивнула. Вошла Ханифа с кувшином воды. Отец присел на
корточки на краю обреза[2], засучил до локтя рукава халата, умыл лицо и
руки. Мама подала ему полотенце.
Лицо отца немного прояснилось, и я почувствовал бесконечную радость. Он
снова уселся за дастархон, вновь взял Акбара на колени, и все мы принялись
за еду.
Мама моя очень чуткая. Она сразу увидела, что у отца плохое настроение,
но виду не подала - бесшумно и быстро делала домашние дела. А потом, улучив
удобный момент, спросила отца, что случилось. Отец нахмурился и вздохнул.
- Вспыльчив я, - признался он. - И председателя оскорбил, и сам
расстроился.
- Все твой несносный характер, - укоризненно сказала мама. - Ведь ты
уже не юнец, чтобы люди тебе все прощали. Послушают тебя, послушают да и
станут осуждать.
- Э-э, жена! Вот ты говоришь: "И все твой характер". А эти начальники
так могут обидеть человека, что не только рассердишься, но и жить не
захочешь, - жаловался отец. - Посуди-ка сама: май на исходе, а бараны все
еще не отделены от стада. Но ведь никто не сказал: "Людей не хватает - я сам
это сделаю!" Ни заведующий фермой, ни другие! И тогда мне пришлось сказать:
"Я сам отделю". Конечно, председатель колхоза обрадовался: "Иди, иди -
доброе дело сделаешь, только паси их до утра сам!" Неужели в таком большом
колхозе нельзя найти другого человека? Я только что вернулся с гор, устал, и
я же должен еще пасти и баранов? Разве это справедливо?
- Ну, а дальше что?
- А дальше? Дальше мы поругались. Он - слово, я - два! Председатель
рассердился, а я хлопнул дверью, загнал баранов в хлев и пришел сюда.
- Плохо поступил ты, отец, - строго сказала мама. - Конечно, ты устал.