"Джорж Оруэлл. Как я стрелял в слона" - читать интересную книгу автора

сломленные народы; и тем не менее я бы с величайшей радостью
пырнул штыком какого-нибудь буддистского проповедника. Такие
чувства естественно возникают как побочный продукт
империализма: спросите любого английского чиновника в Индии,
если сможете поймать его в неслужебное время.
И вот однажды произошло нечто, косвенным образом
прояснившее многое. Внешне то был лишь малозначительный
инцидент, но мне он позволил яснее, чем раньше, увидеть
сущность империализма, истинные мотивы, движущие деспотичными
правительствами. Однажды рано утром, младший полицейский
инспектор позвонил мне по телефону из полицейского участка,
расположенного на другом конце города, и сообщил, что на базаре
бесчинствует слон. Не могу ли я прийти и предпринять
что-нибудь? Я не знал, какая от меня может быть польза, но
хотелось посмотреть, что там происходит, и, взгромоздившись на
пони, я отправился в путь. С собой я прихватил винтовку, старый
"винчестер" сорок четвертого калибра - слона из него, конечно,
не убьешь, но вдруг пригодится пошуметь in terrorem **.
По дороге меня то и дело останавливали и рассказывали,
что натворил слон. Это был вовсе не дикий, а домашний слон, у
которого просто начался период полового возбуждения - муста.
Перед наступлением муста его, как и всех домашних слонов,
посадили на цепь, но прошлой ночью он сорвался и сбежал. В
таком состоянии со слоном, кроме погонщика, никому не
справиться, но тот, пустившись за беглецом, выбрал неверное
направление и теперь находился в двенадцати часах хода отсюда;
слон же неожиданно утром вновь объявился в городе. Не имевшие
оружия бирманцы были перед ним совершенно беззащитны. Слон
между тем уже снес чью-то бамбуковую хижину, убил корову и
совершил налеты на фруктовые ларьки, поглотив все, что там
было; вдобавок ко всему он столкнулся с муниципальным мусорным
фургоном, который был им опрокинут и изрядно помят, правда,
после того как водитель выскочил и пустился наутек.
В квартале, где видели сбежавшего слона, меня ждал
младший инспектор-бирманец и несколько констеблей-индусов. То
был нищий квартал, где го крутому склону карабкался вверх
лабиринт грязных убогих бамбуковых лачуг, крытых пальмовыми
листьями. Помню, утро было .пасмурное и душное - самое начало
сезона дождей. Мы принялись расспрашивать, куда направился
слон, и, как обычно, ничего не могли узнать толком. На Востоке
всегда так: издалека история представляется вподне ясной,
однако чем ближе к месту событий, тем она туманнее. Одни
говорили, что слон пошел туда, другие - сюда, третьи уверяли,
что и слыхом не слыхали ни про какого слона. Я уже совсем было
решил, что в этой истории нет ничего, кроме нагромождения лжи,
когда где-то совсем рядом раздались пронзительные крики. С
рассерженными возгласами: "Пошли отсюда! Пошли вон,
немедленно!" - из-за угла появилась старуха с кнутом в руке,
прогонявшая стайку голых ребятишек. За ней следовало несколько
причитавших и охавших женщин: очевидно, там произошло -нечто