"Джордж Оруэлл. Скотский уголок (Перевод: Сергей Таск) " - читать интересную книгу автора

поросенка, те, которые уже осмелились однажды протестовать, что-то там робко
вякнули, но устрашающий рык псов из охраны заставил их умолкнуть. Тут очень
кстати вступили овцы со своим "Четыре ноги хорошо, две ноги плохо", и
секундная неловкость была замята. Наполеон поднял копытце и, когда
установилась тишина, сказал, что все необходимые шаги уже, собственно,
предприняты. Животные будут ограждены от контактов с людьми, на этот счет
они могут быть спокойны. Всю черновую работу Наполеон берет на себя. Некто
мистер Уимпер, поверенный, согласился выступить посредником между "Скотским
уголком" и остальным миром. По понедельникам он будет получать на ферме все
инструкции. Свою речь Наполеон закончил обычным призывом "Да здравствует
"Скотский уголок"!", потом спели "Скот домашний, скот бесправный" и
разошлись.
Днем Деловой постарался рассеять все сомнения. Он заверил каждого, что
решения о том, чтобы не заниматься торговлей и не прикасаться к деньгам, не
только не принимались, но даже не обсуждались. Эти глупейшие фантазии мог
породить разве что Цицерон с его склонностью к опасным утопиям. Не всех
слова Делового убеждали, и тогда он прикидывался эдаким простачком: "А
может, вам все приснилось? Какие решения? Они где-нибудь записаны?" И
поскольку, действительно, нигде и ничего записано не было, оставалось только
признать, что произошло недоразумение.
Отныне по понедельникам, как было объявлено, на ферме появлялся мистер
Уимпер. Этот низкорослый мужчина с плутоватым лицом и внушительными баками
вел более чем скромные дела, однако он раньше других сообразил, что без
маклера "Скотскому уголку" не обойтись и это дело сулит неплохие
комиссионные. Присутствие Уимпера на ферме оскорбляло животное достоинство,
поэтому все старательно его избегали. Хотя было на что посмотреть, когда
Наполеон, стоя на четвереньках, отдавал приказания стоящему во весь
человеческий рост Уимперу; это зрелище вызывало у животных чувство гордости
и отчасти примиряло их с создавшейся ситуацией.
Шло время, и отношения "Скотского уголка" с враждебным человеческим
окружением постепенно менялись. Не то чтобы люди стали меньше ненавидеть
ферму, сумевшую добиться определенных успехов; скорее наоборот, они
ненавидели ее пуще прежнего. Все наперебой доказывали друг другу, что рано
или поздно ферма обанкротится, а затея с ветряной мельницей лопнет, как
мыльный пузырь. В питейных заведениях прямо на столиках раскладывались
диаграммы, из которых явствовало, что мельница просто обязана рухнуть, а
если она все же устоит, то уж махать крыльями наверняка не будет. Но вот
парадокс: при всей своей неприязни люди не могли не воздать должное тому,
как умело четвероногие ведут хозяйство. Это проявилось прежде всего в том,
что они перестали делать вид, будто ферма все еще называется "Райский
уголок". Они также перестали нянчиться с Джонсом, и тот, потеряв всякую
надежду вернуть собственность, уехал из этих мест. Пока все контакты
"Скотского уголка" с внешним миром ограничивались Уимпером, однако ходили
упорные слухи, что Наполеон собирается заключить торговую сделку не то с
Пилкингтоном из "Фоксвуда", не то с Фредериком из "Пинчфилда"... во всяком
случае, не с обоими сразу.
Как-то под шумок свиньи забрались в дом, да так там и остались. Снова
животным показалось, что когда-то они принимали решение, запрещающее им жить
в доме, и снова Деловой легко их опроверг. Разве постоянная работа мысли, на
которую обрекли себя свиньи, не предполагала с самого начала некоего