"Осетров. Гибель волхва." - читать интересную книгу автора

3

Яркое сверкание на солнце слюдяных окон княжеской гридница поразило
Всеслава. Рубленное из огромных бревен помещение, куда князь мог созвать
более четырехсот человек своей дружины, бояр и прочего люду, несокрушимо
поднималось посредине окруженного тыном двора.
Потом изгой увидел красновато-коричневый, высокий - в два ряда окон,
один над другим, - дворец. Такого чуда он себе и представить не мог.
Круглые окна, заделанные удивительно прозрачным стеклом, красные
изразцовые наличники дверей, искусно уложенные крашеные кирпичи, связанные
белыми полосками извести. Неподалеку поднимался такой же сказочный женский
терем, а вокруг были установлены медовуши, бани, погреба - и все огромное,
небывалое, поражающее красотой.
Весь день бродил по Киеву Всеслав. На Горе по улице мимо него
шествовали бояре в парчовых и шелковых одежда, в плащах со сверкающими
золотыми застежками и в сафьяновых сапогах, прошитых бронзовой проволокой.
Вышагивали тут важно, строго.
Наоборот, на Подоле люд двигался вдвое быстрее. Кузнецы, швецы,
плотники, гончары - все в широких портах, подпоясанных ремешками, в
рубахах-косоворотках, лаптях, реже в сапогах, - то заполняли всю улицу, то
вдруг на ней становилось пусто и громче делался дробный грохот сотен
молотков из бесконечных рядов кузниц с дубовыми станками для подковки
лошадей.
Солнце стояло высоко над городом, когда Всеслав прибрел на торжище.
Чудеса продолжались: один подле другого стояли кованые сундуки с
янтарными, бронзовыми, золотыми украшениями. Тут и там блестели в руках
продавцов ошейные бронзовые подвески с зернью и бубенчиками, янтарные,
стеклянные и серебряные браслеты, височные кольца, слюдяные и каменные
бусы, мужские и женские пояса, тоже украшенные золотом, серебром, бронзой.
На кольях и перекладинах висели бобровые, собольи, куньи, беличьи,
лисьи, медвежьи, волчьи шкуры. Иноземцы рядом раскидывали на лавках парчу,
шелковые ткани-поволоки и заморской работы браслеты, бусы, подвески,
кольца, пояса.
В следующем ряду продавали брагу, сусло, хмельной мед.
По торжищу толпами бродили горожане; между ними пробирались нищие,
большей частью слепцы, громко певшие о страшном Змее-Горыныче.
Постаревший, быстро устававший теперь изгой Всеслав совсем оглох от
непривычного шума, ошеломленно разглядывая неведомый ему мир. Казалось,
что огромный город, огороженный деревянными и земляными стенами, живет
совершенно по другому порядку, и он, вятичский бродяга, никогда не найдет
здесь для себя места. Княжий "отень стол" в несокрушимой гриднице,
торопливые люди, не обращавшие на пришельца никакого внимания, - все было
новым, пугало и удивляло.
В сумерках Всеслав наконец вышел из Киева и присел на песок
неподалеку от пристани. Тяжелая усталость навалилась на него, и
растерянный изгой долго бездумно смотрел на потемневшую воду Днепра. Сюда,
к этому причалу, приплыл он сегодня на рассвете со смутной надеждой на