"Владимир Осинский. Стоянка (Городская сказка)" - читать интересную книгу автора

Того, Кто Понимает, узнала его чуткие, тонкие, длинные пальцы, услышала
мысли - добрые, спокойные, веселые, дружелюбные, и невольно зажмурилась от
неожиданного счастья, и замерла, и затаила дыхание. И он, похоже, тоже на
какое-то время забыл обо всем. Еще никогда я не слышала человека так
отчетливо. Сначала от него исходили лишь мир и покой, но вот примешалась
легкая тревога, непонятная, чувствовалось только - застарелая, боль, и эти
боль и тревога передались мне, и я тихонько заскулила. Я попросила его:
- Не надо думать об этом. Смотри, какое теплое солнце, и ни малейшего
ветерка, и Серго варит нам с Пуделем похлебку из куриных шеек (хоть она
порядочно надоела!), и жить хорошо, и завтра опять будет ясное небо, я бы
наверняка знала, если б погода менялась...
Все это на одном дыхании вырвалось из моего горла, потому что я полюбила
этого человека.
Он взглянул на меня пристально, улыбнулся удивленно и пошел к логову
сторожей, а я пошла за ним, чтобы послушать, о чем они с Серго станут
говорить.
- Вы на ночь оставляете машину или постоянно будете? - спросил Серго.
- Пока на месяц. Там посмотрим.
Все сторожа говорили об этом с новенькими. Узнав, что на месяц, я
обрадовалась.
Тот, Кто Понимает сказал:
- Насколько мне известно, сутки пребывания машины на стоянке стоят
тридцать копеек...
Он говорил серьезно, и лицо у него было серьезное, однако я слышала: в
душе Тот, Кто Понимает смеется. Серго же, разумеется, не услышал, произнес
упавшим голосом:
- Да, тридцать копеек... по прейскуранту. Тут новенький засмеялся уже
вслух:
- Ладно. Относительно ваших правил я осведомлен достаточно хорошо...
Думаю, поскольку я буду иметь честь сделаться вашим постоянным клиентом и к
тому же платить вперед, рубля в сутки многовато... Итак, двадцать в месяц.
Договорились?
- Можете быть спокойны! - засуетился Серго. - Глаз не спущу с вашего
"фиата".
Он был самый жадный из сторожей - всегда кормил нас куриными шейками, да
еще столько хлеба крошил в похлебку, что от мяса один запах оставался.
Тот, Кто Понимает приходил на Стоянку не каждый день. Почти всегда
приносил с собой ливерную, а то и получше, колбасу и честно делил между мной
и Пуделем. Если же ничего не приносил, то говорил виновато:
- Сегодня я пустой, ребята. Вы уж извините. Вернусь - обязательно вам
что-нибудь привезу.
Я издали узнавала, когда он "пустой", и ничего не просила. Я не люблю
попрошайничать. Да и вообще, если по совести, ни один из нас никогда не
бывает голоден по-настоящему - ни мы с Пуделем, ни собаки, которые охраняют
соседнюю Стоянку и приходят к нам в гости, ни даже безработные ничьи псы. С
ними я встречаюсь, гуляя по близлежащим дворам и улицам. Стоянка порой
надоедает, хотя здесь всегда что-нибудь происходит.
Высокий человек в костюме с блестящими пуговицами ("Полковник...
представляешь? - почтительно говорил о нем всегда одно и то же маленький
Ашот. - Это тебе не хвост собачий!") часто приводит с собой маленькую