"Владимир Осинский. Ботинки для космонавта" - читать интересную книгу автора

И все же сердце дрогнуло от благодарности, и не в одних словах было дело.
Лишь несколько секунд - зато почти осязаемо! - соприкасались их взгляды,
и за ничтожно малый временной отрезок Арт понял то, о чем не умели, не в
силах были за долгие годы рассказать тысячи звукокристаллов, каждый микрон
которых был до отказа набит историями о космических путешествиях и
путешественниках. Поблекли красочные описания фантастических коллизий;
смешны и наивны стали дерзкие попытки проникнуть в загадки иных миров,
прояснить их неземную сущность; заведомо неправдоподобными, мертворожденными
сделались необычайные приключения, подвиги, а главное, сверхчеловеческие
качества звездных героев - тех, о которых уже рассказал ему авточтец, и тех,
что пока ждали своего часа в ячейках фонобиблиотеки... Славный парень, по
сути мальчишка еще (ведь вдвое младше!), стоял перед ним - стоял, поскольку,
когда волнение подняло хозяина из кресла, гость тоже вскочил. Светлые
волосы, золотистая кожа удлиненного лица, высокий, глаза голубые. "Должно
быть, его предки с Запада, - подумал Арт, - с побережья... Ну да разве это
важно? Кажется, я понял..."
Стереотелевидение часто показывало космонавтов, и каждый раз, хотя давно
пора было привыкнуть, он взбудоражено говорил жене:
- Ты замечаешь, замечаешь?! Они, как бы это сказать... Они совсем не
такие, как все люди! Есть в них что-то такое, такое...
Не находя слов, раздраженно замолкал. Добрая Роза, блестя повлажневшими
глазами-черносливами, охотно соглашалась:
- Твоя правда, Артюша-джан, как всегда, твоя правда! Они совсем на
простых людей не похожи... Я говорю, они красивые, как наши мальчики,
ангелочки прямо.
- При чем "ангелочки", при чем наши мальчики?! Наши небось спокойную
работу себе выбрали, аг-ро-но-ма-ми станут, - презрительно смаковал постылое
слово энтузиаст космонавтики.
Роза привычно с готовностью всхлипывала, и он торопился ее утешить:
- Я, конечно, ничего не говорю - всякий труд почетный, если нужный.
Только понимаешь...
Арт замыкался в себе - сам толком не знал, что так нестерпимо требует
выражения.
Сегодня, впервые в жизни лицом к лицу встретившись с космолетчиком, он,
казалось, наконец понял.
Космонавтов в мире были тысячи, и все непохожие, потому что - личности.
Вместе с тем их объединяло нечто общее, позволяющее о любом, пусть мимолетно
возникшем в калейдоскопе лиц, с уверенностью сказать: звездолетчик! Причина
была бесконечно таинственна и столь же проста: каждый - даже на Луну еще не
слетавший, не говоря уже о Марсе, Венере и запредельных мирах, - хотя бы
неделю пробывший в Пространстве, на всю оставшуюся жизнь сохранял в облике
отпечаток неземного. Несправедливо было бы упрекать Арта в неспособности
выразить это словами - никто не умел, и сами космонавты тоже. А увиденное
при встрече с Гео оформилось в сознании мастера следующим образом: "Они -
все - смотрят не так, как остальные люди, потому что знают то, чего мы не
знаем". Сапожник был чрезвычайно (хотя и несколько односторонне) начитанным
человеком, понятия вроде "вечности" естественно существовали в его
лексическом фонде. Тем не менее он с трепетом услышал торжественно
прозвучавшее в мозгу: "Наверное, они чувствуют Вечность... хоть немного".
Движимый смятением и признательностью, Арт сказал: