"Денис Осокин. Ангелы и революция (Вятка 1923) " - читать интересную книгу автора

Из всего пролетариата самый лучший - хлебный. Это люди, обсыпанные
мукой и пахнущие самой счастливой истиной, исходящей из земли. У них не
такая уж сладкая жизнь, как сладки могут быть их щеки и руки, но,
согласитесь, хлебный завод лучше чугунолитейного или угольной шахты.
Конечно, эксплуатации человека человеком хватает везде, глаза у наших белых
тружеников часто как у обманутых детей. Но поэтому и порыв, и особенное
упрямство человека, умеющего делать вкусный калач, и в революционном строю
хлебный пролетариат - самая душистая колонна.


Жонглер Дима

Жонглер Дима любил показывать трюки за столом. Возьмет три винные
пробки, подкинет, две поймает, а третья упадет кому-нибудь в суп.
Или поставит стоймя соломенную салфетку и примется показывать кукольный
театр.
Возьмет в тарелке с костями два рыбьих плавника и водит ими над
салфеткой.
Это море, - говорит Дима.
Подлинно русский театр, - объявляет Дима через мгновение и показывает
следующее: над салфеткой-ширмой поднимает бутылку водки и стакан, из бутылки
льет в стакан и смеется на всю комнату.
После этого прячет за салфетку собственную голову и начинает корчить
рожи и отворачивать салфетку. Его пальцы скручивают салфетку в трубочку, и
все видят то надутую, то зубастую, то печальную рожу Димы. Скоро рожи у Димы
кончаются, и он, слегка смущенный, откладывает салфетку.
А еще он может схватить огромное блюдо, изготовленное в 1871 году на
Королевской фарфоровой мануфактуре в Саксонии, на этом блюде только что был
заливной сом, и приставить себе под подбородок.
Ну, кто я? - обращается лукавая голова Димы к сидящему напротив гостю.
Ты Иоанн Креститель, - сердито бормочет гость.
Молодец, угадал! - хохочет Дима. - Ты образованный человек, - хохочет и
срывается с места для того, чтобы пожать гостю руку.


Тетушки

Я их так любил - милые сестры моей матери и тетя Саша, сестра моего
отца. Они играли со мной, гуляли и рассказывали очень много глупого. Теперь
я знаю, что для меня они были детскими сексуальными переживаниями. Но ведь и
я для них был сексуальным переживанием. Не случайно же они иногда
переодевались при мне, правда, отворачивались или говорили мне - отвернись.
Купались со мной, конечно же, в купальниках, но как ловили меня в воде,
подбрасывали или учили плавать! Я научился плавать с такими чуткими
учительницами, но еще я помню, как неожиданно толкалась моя рука или нога во
что-то невозможное.
Кто спрашивал - ты меня любишь? и просил - поцелуй свою тетю? Кто в
бабушкином саду рвал со мной ягоды в халате не по фигуре и, наклоняясь к
нижним веткам, показывал груди и темные соски? Они возили меня на велосипеде