"Михаил Андреевич Осоргин. Свидетель истории" - читать интересную книгу автора

Михаил Андреевич Осоргин.

Свидетель истории


---------------------------------------------------------------
Роман
Источник: Михаил Осоргин, "Времена", Романы и автобиографическое
повествование. Ассоциация "Российская книга", Екатеринбург, Средне-Уральское
книжное издательство, 1992.
OCR и вычитка: Александр Белоусенко ([email protected])
---------------------------------------------------------------

Возможно, что я делаю ошибку, укладывая вымысел в рамки исторических
фактов. Во всяком случае, я должен сказать, что в этом романе только одно
действующее лицо может считаться портретом; все остальные лица, как и
события, писаны смешанными красками и лишь случайно, в отдельных чертах,
могут напоминать действительных героев и действительные события, связанные с
первой русской революцией.
Автор

* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ОЛЕНЬ *


СМЕРТЬ МУШКИ


В утро, когда мир был еще маленьким, уютным и прозрачным, весь состоял
из родного дома с садом и соседней деревни Федоровки, а кончался лесной
опушкой и рекой и когда добро и зло еще не жили раздельно, а пытались
уравновеситься и сговориться,- кучер Пахом, сам огромный и в огромных
сапогах, всклокоченный и хмурый с похмелья, шагнул с кухонного крыльца и
раздавил насмерть щенка Мушку.
Мушка даже не успел взвизгнуть - и жизнь его кончилась. Наступив всей
тяжестью грузного тела на мягкое, Пахом поскользнулся, хотел крепко
выругаться, но оборвался на полуслове и сокрушенно ахнул:
- И-эх ты, никак барышнина собачка!
Огромный Пахом смущенно обтирал огромный сапог о траву, росшую у
крыльца, пока кухарка доказывала ему о пьяных глазах и о душегубстве. Когда
прибежала Наташа, Мушка уже не дрыгал лапой. Девочка наклонилась,
попробовала поднять Мушку, но отдернула руки: это уже не Мушка, а лепешка из
шкурки с раздавленной головой и с налитым кровью глазом, злым и укоряющим.
Наташа встала, с ужасом посмотрела на Пахома и на кухарку и без слез
побежала в сад. Пока она бежала, сдерживая дыханье, ей слышался позади
мягкий и четкий топот Мушкиных лапок. В саду она с разбегу прыгнула на
скамейку и подобралась,- никого не было, ни Мушки, ни людей. И все-таки она
не плакала, а только вся спряталась в первый жизненный ужас.
Прозрачность мира затуманилась, его простота лопнула под Пахомовым
сапогом, как грецкий орех. Теперь за стволом березы, которая раньше была
удивительно приветливой, пряталось страшное, с ясного неба мог упасть