"Пол Остер. Стеклянный город " - читать интересную книгу автора

вакуум. Нью-Йорк и был тем вакуумом, которым он себя окружил, и покидать
этот город у него не было никакого желания.
В прошлом Куин был более честолюбив. В молодости он издал несколько
сборников стихов, писал пьесы, критические статьи, много переводил. Но в
какой-то момент все это бросил. Какая-то частица его умерла (объяснил он
друзьям), и ему не хотелось, чтобы частица эта, возродившись, его
преследовала. Тогда-то он и взял себе псевдоним Уильям Уилсон, в результате
чего перестал быть автором своих книг, и, хотя во многих отношениях
продолжал существовать, существовал он только для себя самого.
Писать, впрочем, Куин не прекратил, ведь ничего другого он не умел.
Детективы были выходом из положения. Придумывать сложную, замысловатую
интригу ему не составляло труда, и он писал хорошо, часто - вопреки самому
себе, так, словно это не требовало от него ровным счетом никаких усилий.
Поскольку себя Куин автором своих произведений не считал, никакой
ответственности за них, в том числе и перед самим собой, он не нес. Ведь
Уильям Уилсон был фигурой вымышленной и, хотя порожден был Куином, вел
теперь жизнь совершенно самостоятельную. Куин относился к нему с уважением,
иногда даже с восхищением, но и помыслить не мог, что он и Уильям Уилсон -
одно и то же лицо. Потому-то он и скрывался под маской своего псевдонима.
Литературный агент у него был, однако не встречались они ни разу,
предпочитая переписываться, для чего Куин приобрел на почте абонентный
ящик. Не имел он личных контактов и с издателем, который выплачивал Куину
гонорары исключительно через агента. Ни в одной книге Уильяма Уилсона не
было ни фотографии автора, ни биографической справки о нем. Имя Уильяма
Уилсона отсутствовало в писательских справочниках, он не давал интервью, а
на адресованные ему письма отвечала секретарша его литературного агента.
Насколько Куин мог судить, в его тайну не проник никто. Друзья, узнав, что
он перестал писать, первое время интересовались, на что он собирается жить,
и Куин отвечал всем одно и то же: на оставшееся от жены наследство. На
самом же деле у его жены никогда не было ни цента. Да и друзей у него не
осталось тоже.
Так Куин жил уже шестой год. О сыне он теперь вспоминал не так часто,
как раньше, и совсем недавно снял со стены фотографию жены. Время от
времени он вдруг ощущал, что значит держать на руках трехлетнего
мальчугана, но это было лишь ощущение, никак не воспоминание. Чисто
физическое ощущение, отпечаток, который оставило прошлое, и чувство это
было ему неподотчетно.
Такое, впрочем, происходило с ним все реже, и ему начинало казаться,
что наметились перемены к лучшему. Он больше не хотел умереть. В то же
время нельзя сказать, чтобы он радовался жизни. Но, по крайней мере, она не
была ему ненавистна. Он жил, и этот упрямый факт понемногу стал увлекать
его - как будто ему удалось пережить самого себя, как будто у него началась
загробная жизнь. Он больше не засыпал при электрическом свете и уже много
месяцев забывал все, что ему снилось.

Была ночь. Куин лежал в постели, курил сигарету и слушал, как по
оконному стеклу стучит дождь. "Интересно, когда он кончится? - раздумывал
он. - Не гулять же утром под дождем". На подушке рядом с ним лежала
обложкой вверх раскрытая "Книга о разнообразии мира" Марко Поло. Две недели
назад он закончил очередной роман Уильяма Уилсона и теперь бездельничал.