"Пол Остер. Ночь оракула" - читать интересную книгу автора

Пол Остер

Ночь оракула

Я долго болел. К тому времени, когда меня выписали из больницы, я не
только разучился ходить, я с трудом понимал, на каком я свете. Вы должны
себя пересилить, сказал врач, и через три-четыре месяца все войдет в колею.
Я ему не поверил, однако последовал его совету. Они ведь меня давно
приговорили, и после того как я обманул их прогнозы и чудом выкарабкался,
что еще мне оставалось, кроме как жить дальше, словно у меня есть будущее.
Я начал с коротких вылазок: пару кварталов прошел - и обратно. В свои
тридцать четыре - казалось бы, все впереди - я превратился в шаркающую
развалину с заплетающимися ногами, этакий божий одуванчик. Но даже при таком
черепашьем шаге в голове все плыло - как будто проводки в мозгу перепутались
и противоречивые сигналы побежали сразу во все стороны. Мир плясал передо
мной, прыгал туда-сюда, как отражение в качающемся зеркале, и стоило взгляду
остановиться на каком-то одном предмете, попытаться отделить его от этого
хаоса цветов, будь то голубой шарфик на женской головке или красная задняя
фара на проехавшем мебельном фургоне, как этот предмет тут же крошился и
растворялся, точно капля красителя в стакане воды. Все кружилось, шаталось,
уносилось куда-то, так что в первые недели я толком не мог сказать, где
кончаюсь я и начинается все остальное. Я налетал на стены и мусорные баки,
запутывался в собачьих поводках и гонимых ветром обрывках газет, спотыкался
на ровном месте. Я, который всю жизнь прожил в Нью-Йорке, не узнавал ни
улиц, ни привычной толпы, во время моих коротких прогулок я чувствовал себя
приезжим, потерявшимся в незнакомом городе.
В тот год лето наступило рано. Июнь только взял разбег, а уже
навалилась знойная, давящая влажность, в небе разлилась мутная зелень, в
спертом воздухе запахло выхлопными газами и мусорными отбросами, каждый
кирпич и бетонная плита дышали жаром. Но я не сдавался, каждое утро я
заставлял себя спуститься по лестнице и выйти на улицу, сумбур в моей голове
понемногу прояснялся, силы медленно возвращались, и я уже мог предпринимать
путешествия в более отдаленные районы. Десять минут растянулись до двадцати,
час превратился в два, а затем и в три. Хватая ртом воздух, обливаясь потом,
инопланетянин из чужого сна, я брел в толпе и молча взирал на течение жизни,
недоумевая, неужели и я когда-то был как они: вечно куда-то летел,
опаздывал, пытался объять необъятное. Отрыгался, кузнечик. Мотор
захлебывался, и со стороны должно было казаться загадкой, как вообще может
двигаться этакая груда металла. Для меня этот крутеж и суетня потеряли
всякий смысл. Смеха ради я снова закурил и часами просиживал в прохладных
кофейнях за лимонадом и бутербродами с прожаренными бифштексами,
прислушиваясь к разговорам и штудируя по три газеты до последней запятой.
Время бежало незаметно.
В то утро - 18 сентября 1982 года - я вышел из дому около десяти. Мы с
женой жили в районе Коббл-Хилл, между Бруклин-Хайтс и Кэррол-Гарденс. Обычно
я брал курс на север, но в этот раз повернул на юг, еще раз повернул, дойдя
до Корт-стрит, направо, и прошел шесть-семь кварталов. По небу цвета цемента
серый ветер гнал серые облака, выжимая из них серую водяную морось. Я всегда
питал слабость к такой погоде, эта угрюмость была мне по сердцу, я ничуть не
жалел, что лучшие деньки позади. Пройдя минут десять, между Кэррол и