"Джейн Остин. Замок Лесли" - читать интересную книгу автора

твоей подругой, - и это при том, что приятнее девушек, чем мы, на свете не
бывает. Чем кончается семейное счастье всех Лесли, тебе хорошо известно -
повторяться не буду...
Прощай же, моя дорогая Шарлотта. Хотя я ни словом не обмолвилась о
несчастье, постигшим твою сестру, надеюсь, ты поверишь, что я ей от всей
души сочувствую и нисколько не сомневаюсь, что здоровый дух Бристоля
навсегда вычеркнет Генри из ее памяти.
Любящая тебя М.Л.

Письмо четвертое

Мисс Ш. Латтрелл - мисс М. Лесли.
Бристоль, 27 февраля.
Дорогая Пегги, только что получила твое письмо, которое долгое время
пролежало в Сассексе и только теперь дошло сюда, в Бристоль. Очень
благодарна тебе за подробный и обстоятельный рассказ о том, как Лесли
познакомился с Луизой, как полюбил ее и на ней женился. Всю эту историю я
прочитала с большим удовольствием, хотя рассказываешь ты ее не впервые.
По счастью, кладовая наша уже почти опустела - мы дали распоряжение
слугам есть как можно больше самим и вдобавок призвать на помощь еще
двух-трех поденных работниц. С собой в Бристоль мы взяли холодный пирог с
курятиной, холодную индейку, холодный язык, полдюжины студней и все это
меньше чем за два дня после нашего приезда, с помощью нашей хозяйки, ее мужа
и их троих детей с аппетитом прикончили. Бедняжка Элоиза по-прежнему
настолько ко всему безразлична, что, сдается мне, здоровый бристольский
климат не сумел покамест вычеркнуть бедного Генри из ее памяти.
Ты спрашиваешь, хороша ли собой, мила ли твоя мачеха. Попробую тебе ее
описать.
Она весьма небольшого роста и очень хорошо сложена; бледна от природы,
но сильно румянит щеки; у нее красивые глаза и красивые зубы, что она не
преминет продемонстрировать, как только тебя увидит, - и вообще очень собой
недурна. Она на редкость добронравна - особенно когда ей не перечат, и очень
оживлена, когда не хандрит. От природы она сумасбродна и не слишком жеманна;
она никогда ничего не читает, кроме писем, которые получает от меня, и
никогда ничего не пишет, кроме ответных писем мне же. Она играет, поет и
танцует, однако никакого пристрастия ни к игре, ни к пению, ни к танцам не
питает, хотя и утверждает, что любит все это до чрезвычайности. Ты, должно
быть, удивлена, что та, о ком я говорю без особого чувства, является моей
ближайшей подругой. Сказать по правде, дружба наша - скорее следствие ее
каприза, чем моего расположения. Мы провели вместе два или три дня в
Беркшире у одной дамы, нашей общей знакомой... Быть может, оттого, что
погода стояла отвратительная, да и общество было на редкость скучным, она
вдруг воспылала ко мне безумной симпатией, каковая вскоре переросла в
настоящую дружбу, - с этой поры мы и вступили в переписку. Вполне возможно,
сейчас я ей так же надоела, как и она мне, - но, поскольку она слишком
вежлива, а я слишком хорошо воспитана, чтобы в этом признаться, письма наши
по-прежнему столь же регулярны и восторженны, как и прежде, а взаимная
привязанность ничуть не менее искренна, чем в самом начале наших отношений.
Коль скоро рассеянная жизнь Лондона и Брайтхелмстоуна ей по душе, желание
увидеть тебя с сестрой едва ли в скором времени подвигнет ее отказаться от