"Александр Николаевич Островский. Последняя жертва " - читать интересную книгу автора

уходил ты ее...
Дульчин. Что такое? Что вы говорите? "Уходил"! Что значит "уходил"? Я
вас не понимаю.
Глафира Фирсовна. Померла, брат.
Дульчин. Вот вздор какой! Что вы сочиняете, она вчера была и жива, и
здорова.
Глафира Фирсовна. Утром была здорова, а к вечеру померла.
Дульчин. Да пустяки, быть не может.
Глафира Фирсовна. Да что ж мудреного! Разве долго помереть! Оборвется
нутро, жила какая-нибудь лопнет, вот и конец.
Дульчин. Не верю я вам; с чего вдруг здоровый человек умрет? Нужно
очень сильное нравственное потрясение или испуг.
Глафира Фирсовна. И все это было: заехал Лавр Мироныч, завез
приглашение на бал и вечерний стол по случаю помолвки Ирины Лавровны с
Вадимом Григорьичем Дульчиным, оборвалось сердце, и конец.
Дульчин. Да неужели? Умоляю вас, говорите правду.
Глафира Фирсовна. Какой еще тебе правды? Ошиб обморок, приведут в
чувство, опять обморок. Был доктор, говорит: коли дело так пойдет, так ей не
жить. Вечером поздно я была у ней, лежит, как мертвая; опомнится, опомнится
да опять глаза заведет. Сидим мы с Михевной в другой комнате, говорим
шепотом, вдруг она легонько крикнула. Поди, говорю, Михевна, проведай!
Вернулась Михевна в слезах; "надо быть, говорит, отходит". С тем я и ушла.
Дульчин. Да лжете вы, лжете вы! Вы только хотите мучить меня. Что ж вы
не плачете? Кто ж не заплачет об такой женщине? Камнем надо быть...
Глафира Фирсовна. Эх, голубчик, всех мертвых не оплачешь. Будет с меня,
наплакалась я вчера... А вот хоронить будем, и еще поплачу.
Дульчин(схватясь за голову). Были в моей жизни минуты, когда я был
гадок сам себе, но такого отчаяния, такого аду я еще не испытывал; знал я за
собой слабости, проступки, оплакивал их, хоть и без пользы... а уж это ведь
преступление! Ведь я... ведь я - убийца. (Останавливается перед портретом
Юлии.)
Глафира Фирсовна. Не воротишь, мой друг, не воротишь. Да что это
темнота какая! хоть огня велеть подать. (Уходит в залу.)

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Дульчин (один).
Дульчин. За что я погубил это сокровище? Я губил тебя, губил твое
состояние, как глупый ребенок, который ломает и бросает свои дорогие,
любимые игрушки. Я бросал твои деньги ростовщикам и шулерам, которые надо
мной же смеются и меня же презирают. Я поминутно оскорблял твою любящую,
ангельскую душу, и ни одной жалобы, ни одного упрека от тебя. И наконец я же
убил тебя и не был при твоих последних минутах. Я готов бы отдать свою
жизнь, чтобы слышать последние звуки твоего голоса, твой последний прощающий
вздох.
Тихо входит Юлия.

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Дульчин, Юлия Павловна.