"Александр Николаевич Островский. Тяжелые дни " - читать интересную книгу автора

Перцов. Не ожидал, господин Досужев, не ожидал. Но я надеюсь, что мы,
как благородные люди, останемся друзьями. (Протягивает Досужеву руку.)
Досужев. Очень приятно.
Перцов. Честь имею кланяться. (Уходит.)
Досужев. Ишь ты, франт какой! Как же, отдам я тебе вексель, дожидайся!
Я рад, что могу теперь безопасно по улицам ходить. Ты ведь разбойник
известный!
Подходит Андрей Титыч.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Досужев и Андрей Титыч.
Досужев. А, милый друг, Андрюша, здравствуй!
Андрей Титыч(кланяясь). Василью Митричу!
Досужев. Покурить хочешь?
Андрей Титыч. Пожалуйте папироску!
Досужев достает папиросы, закуривают.
Досужев. Куда, мой друг, стремительно спешишь?
Андрей Титыч. Маменька послали к тятеньке, они теперь в суде по делу,
так чтоб домой вместе. А то, пожалуй, уедут куда с судейскими, да и
загуляют. А если они загуляют-с, так уж лучше беги все из дому вон, потому
такая война пойдет дня на три, что хуже французского разорения. К тому же
нынче маменька не пускали тятеньку в суд, потому нынче понедельник - тяжелый
день, а маменька этому очень веруют; ну, а тятенька не послушались, так
маменька еще больше боятся.
Досужев. Отчего ж ты пешком? Лошадей, что ли, у вас нет? Врешь ты,
должно быть. Не назначил ли здесь, в саду, какого свиданьишка?
Андрей Титыч. Нет-с, Василий Митрич, не до того-с! Я вам скажу, просто
нет никакой возможности на свете жить, вот что.
Досужев. Отец, что ли, свирепствует?
Андрей Титыч. Кому ж еще! Известно, тятенька! И прежде тятенька были
люты, а теперь уж и описать нельзя. До того дошли, что никаких себе границ
не знают.
Досужев. Воюет, что ли, очень?
Андрей Титыч. Теперича в газетах про черкесов пишут, что они злые
хищники и бунтовщики; так поверьте душе моей, что ни одному черкесу того не
сделать, что тятенька могут.
Досужев. Что ж за причина такая?
Андрей Титыч. Все насчет моей женитьбы. Помыкают мной так, хуже чего
быть не может. Повезут меня невесту смотреть, куда им вздумается, и сейчас
там из-за приданого или из чего другого ссору заведут, крик подымут, так
домой и уедут. Потом в другом месте то же самое. Вот теперь в Таганке:
поверите ли, с матерью невесты два раза нехорошими словами ругались;
поругаются, недели две не ездят, потом опять помирятся. А уж я не то чтоб
сказать что, а и дышать-то не смею. Невесты же, Василий Митрич, вот уж мы
их, никак, восемь смотрели, все мне не по сердцу-с; только что одно телесное
сложение, а больше ничего нет-с.
Досужев. Жаль, брат, мне тебя, Андрюша.
Андрей Титыч. И к тому же, по моим чувствам, мне теперь жениться никак
невозможно-с.