"Владислав Отрошенко. Новочеркасские рассказы " - читать интересную книгу автора

А ну кувыркайся, милок, потешай народ!
Грозно стучал кулаком в двери отец Василий, поп Васек, живший на
вершине спуска Разина в мрачно-красивом доме при Александровской церкви, уже
много лет закрытой, - стучал, тарабанил, а потом вдруг входил, вкаты-вался -
маленький, круглый, весь в ужасных обмотках, в тряпках, в дыря - вых
платках, в облезлой шубенке. "Подайте заради праздничка нищему бродяге! " -
весело вопил.
В тулупах наизнанку заскакивали вслед за ним маниловские близняшки,
внучки деда Манилова, - на головах пустые тыквы, в которых вырезаны круглые
глаза и улыбающиеся рты.
Троня тоже в рождественскую ночь переодевался.
Оставаясь, как есть, в своих полотняных брюках и бумазейной рубашке
(мороз, как и зной, ему был нипочем), он надевал на голову самую
обыкновенную шляпу, такую же, в какой ходил на работу сын Ангелины Лесик,
начальствовавший над кинотеатром в
Атаманском саду, и воображал, что он наряжен до неузнаваемости.
Приходил же Троня позже всех. Подкрадывался к парадным дверям, стараясь
не наступать на озаренный горящими окнами снег. Рядом с дверями на косяке
был электрический звонок, жалобно пищавший в передней; был и другой звонок,
тот, с которым я водил задушевную дружбу, потому что он бодро стрекотал на
весь дом, если сильно повернуть вертушку, торчавшую в дверной створке и
похожую на увеличенный ключик для заводной игрушки; было и тяжелое бронзовое
кольцо с глубокой ложбинкой под ним, народившейся за сто лет от ударов в
дверь. Но Троня не прикасался ни к звонку, ни к вертушке, ни к бронзовому
кольцу. Он стоял в шляпе под дверями, втянув голову в плечи, - так, что
плечи упирались в уши, - и негромко выкрикивал:
- Тук-тук! Кто-то пришел!
Расслышать его сразу было невозможно, потому что в передней уже стоял
веселый шум, сопровождавший долгожданное действие: бабушка
Анна, отпробовав под пение колядок кутьи, которую принесли ряженые, уже
бросала им в мешки подарки и деньги, а Ната и
Ангелина выносили из соседнего зала, наполненного запахом разогретой
хвои и теплых свечных огней, те волшебные вареники, которые с вечера
наготовила Анна. Во всех варениках - творог, и только в трех - творога нет.
В одном - мука: кому он попадется на вилку из большой фарфоровой чашки, на
дне которой усердно заталкивают в штормящее море парусник не то разбойники,
не то рыбаки, тому - муhка весь год. Другой - пустой, весь из теста: кто его
съест, тому не будет ни добра, ни худа. А в третьем - серебряный рубль с
поцарапанной головой царя Николая, это вареник счастья...
- Тук-тук! Кто-то пришел! - выкрикивал Троня чуть погромче. -
Тук-тук! - старательно повторял он до тех пор, пока наконец маниловские
близняшки, вдруг услышавшие его из-под своих тыкв, не открывали ему двери,
приложив указательные пальцы к вырезанным в тыквах ртам.
Троня входил в переднюю шаркающими мелкими шажками, все так же держа
голову втянутой в плечи по самые уши: изображал незнакомца.
- Ой, да кто это?! - удивленно вскрикивала бабушка Анна, притворяясь,
что она Троню не узнает.
Притворялась и Ната.
- Да это же наш латыш! - говорила она, складывая перед собой ладони и
пятясь назад, на самого латыша, возвышавшегося за ней и давно уже всеми