"Владислав Отрошенко. Наряд Мнемозины " - читать интересную книгу автора

метлою в руках.
За окнами автомобиля некоторое время еще мелькали фасады низеньких
каменных домиков с пузатыми балконами на витых железных опорах, пустынные
скверики, озябшие голуби, магазинчики, клумбы, афиши - все это летело
сплошным потоком назад, назад, пока наконец эту пеструю мешанину не
вытеснили, радуя путников своим приветливым однообразием, черно-белые
столбики и дружные ряды пирамидальных тополей. Весь экипаж охватило веселое
возбуждение.
- Здорово, здорово! Мы убежали! - кричал Уриил, хлопая в ладоши.
- А вы, оказывается, лихач, Демиург Александрович! - говорила Аделаида
Ивановна, поглаживая штурвального по щеке. - Вы мне сегодня нравитесь, я
даже готова изобразить вас в доспехах римского воина.
- Давай прямо сейчас, Адочка! Вот на этой лужайке! Свернем?
- Нет, нет, Демиург Александрович. Вы будете позировать мне на скалах,
у моря!
- К морю, к морю, вперед!
Штурвальный уже не смотрел в изогнутое зеркальце, висевшее под
потолком, и потому не видел регулировщика, догонявшего автомобиль на рыжем
грохочущем мотоцикле с помятой коляской. Регулировщик что-то кричал,
захлебываясь ветром, размахивал жезлом, подскакивал от нетерпения, да так
высоко, что даже перелетал в коляску.
Между тем крышка багажника приоткрылась. Дворничиха, заметив это,
попыталась было поднять ее повыше, но из багажника послышался окрик
кавалера:
- Не двигайся, гадина! Ты мне мешаешь!
В багажнике что-то задребезжало, звякнуло и из узенькой щелочки
высунулся арбалет.
В утреннем воздухе, в котором еще клубились остатки тумана, прошелестел
оперенный кожей металлический дротик.
- Куда? - спросил кавалер у дворничихи.
- В горло, господин высокородный рыцарь!
- В горло? Хе-хе... Финтифлюшка! - сказал кавалер и захлопнул багажник.
Дворничиха стояла на подножке, как часовой на посту. Вытянувшись всем своим
грузным телом, она прижимала к груди метлу, которая - то ли потому, что
ветер ее так растрепал, то ли потому, что сама метла была такой необычной
формы - походила на алебарду.

К полудню автомобиль, промчавшись без остановок по равнинной дороге,
выехал на узкое шоссе предгорья, еще прямое, но уже стиснутое пологими
холмами. То и дело выскакивая на встречную полосу, он обгонял своих
неторопливых собратьев, наезжал, не сбавляя скорости, на дремотные тени
облупленных стендов, приглашавших свернуть к ресторанчику, и проносился,
исполненный гордого равнодушия, мимо уютных стоянок, где деревянные мишки,
затаившись под сенью тутовника, струили в бездонные чаши водицу, выливая ее
из треснутых амфор или из толстых раскрашенных бочек (что было для них
гораздо сподручней); усыпляя медного ангела, асфальт, разогретый летучим
солнцем, беспрестанно шипел под колесами, языки прозрачного пламени
извивались бесшумно над его маслянистой поверхностью, и все, что виделось
сквозь них в отдалении - дорожные знаки на тоненьких ножках, кусты, валуны,
черно-белые столбики, - все приобретало призрачную подвижность. Временами