"Владислав Отрошенко. Наряд Мнемозины " - читать интересную книгу авторапредусмотрительно подтолкнул к мраморному бордюру качавшегося рядом с ним
лебедя, головка которого была обременена не только высоким султаном, но и совсем уж ненужными шорами. Лебеди медленно поплыли по кругу. - Так о чем мы с тобой говорили? - спросил кавалер. Он явно наслаждался катанием: прикрывал ладошкой глаза и даже постанывал от легкого головокружения: "Ах, ах, хорошо!" - О снах, - сказал эквилибрист. Его лебедь в отличие от кавалерского выделывал, точно обученная цирковая лошадь, различные фигуры: раскачивался, кружился, плыл то боком, то задом, иногда перепархивал через фонтанчик. - Нет, еще раньше, Тимоша. До того, как ты задремал. - Вы обещали вернуть мне пуговицы и деньги. - Да... Если ты согласишься оказать мне одну услугу, - Кавалер, не останавливая лебедя, нагнулся, запустил руку в бассейнчик и вытащил из воды арбалет. - Нравится? - спросил он, вытирая скомканным колпачком узкий приклад с перламутровой инкрустацией. - Красивая вещь, не правда ли? Эквилибрист промолчал. - Застрелишь Демиурга Александровича и Аделаиду Ивановну. Эквилибрист и на сей раз ничего не ответил: он никак не мог справиться со своим лебедем, которому вздумалось покружиться прямо под струйками, - он дергал его за уздечку, хлестал мокрым колпачком по шее, сбил султан и, наконец, в отчаянии оторвал ему голову: из шеи брызнули, разлетаясь в разные стороны, вибрирующие пружинки, шестеренки, никелированные винтики... - Застрелишь их как-нибудь покрасивее, - продолжал кавалер, не обращая внимания на промокшего с ног до головы эквилибриста, - на скалах, на древних замшелых камнях, у моря!.. У-ах, хорошо! Они ведь не настоящие, Тимоша! Они и это будет твой подвиг во имя жизни, во имя любви к настоящему мгновению. Награда - сто тысяч фальшивых удмубов и девять янтарных пуговиц, десятую ты подарил ангелочку, и ее уже не вернуть... Ну и бог с ней! Это все, что останется у нашего мальчика от Чудесной Поездки На Море... Янтарный осколочек с несчастной букашкой! Для Мнемозины этого слишком мало, чтоб воскресить в его сердце Милые Образы. Потому что она, Тимоша, ничтожнейшая из богинь, и пусть наш беспечный шалун - ах, если б ты знал, как я к нему привязался, ты не поверишь, но я его люблю, стервеца, - пусть он сам убедится в этом, не теперь, конечно, но позже, позже, когда уязвленный жаждой воспоминаний, он принесет в ее храм твой драгоценный подарочек - и она ему явит, хе-хе, свою безнадежную немощь. Обезглавленный лебедь продержался в воде недолго. Растеряв свои механизмы, он задрожал, накренился и стал погружаться на дно. Эквилибрист быстро выдернул ноги из стремян, сбросил отяжелевший от воды пиджак и успел-таки перепрыгнуть в седло к кавалеру. Ухватив его за воротничок стеганого халата, он зашептал сквозь зубы: - А все ж таки вы ублюдок! Подлый ублюдок! Скотина!.. Вы подсунули мне испорченного лебедя!.. - Он хотел было сказать кавалеру еще что-то - хотел его даже ударить намокшей сигарой в гладкую плешь на затылке, окаймленную седенькой клоунской гривой, но не успел: - Цоб-цобей!! - закричал золоторунный рыцарь; его лебедь вытянул шею и, легко подняв в воздух двух седоков, помчался по кругу, да так быстро, что брови (были приклеены рыжие) соскользнули со лба кавалера, смытые встречным ветром... |
|
|