"Лев Сергеевич Овалов. Январские ночи (про революцию)" - читать интересную книгу автора

Тепло, а ее знобит. Неужели она простудилась? Она поежилась.
Прислушалась. Тихо. Все разошлись? Не может быть. Не так еще поздно. Такая
тишина наступает обычно позже, когда она задерживается здесь до глубокой
ночи. Она у себя в кабинете да дежурный милиционер в вестибюле у входа...
Землячка достала часы, маленькие золотые часики, давным-давно еще
подаренные ей матерью. Она носит их в нагрудном кармашке английской блузки,
прицепив изнутри большой английской булавкой. Ей немного неловко перед
товарищами: эти часики - роскошь, но других у нее нет.
Только девять часов. Совсем еще не поздно. Может быть, разошлись из-за
мороза? В последние дни так холодно, что люди торопятся пораньше вернуться
домой...
И вдруг тишину прорезал тревожный, нетерпеливый телефонный звонок.
- Товарищ Землячка у себя?
Она сразу узнала - Дзержинский! Но на этот раз голос его звучит как-то
необычно.
- Это я, Феликс Эдмундович, - ответила она и пошутила: - Как это вы
меня не узнали?
- Розалия Самойловна... - Голос Дзержинского прервался.
Она поняла, ему почему-то трудно говорить.
- Владимир Ильич... - Он замолчал. - Владимир Ильич скончался два часа
назад в Горках... - Дзержинский овладел собой. - Час назад туда выехало
Политбюро. А вы - приезжайте ко мне.
Землячка слышала каждое слово и отвечала так, как и следовало отвечать,
и в то же время у нее потемнело в глазах. В комнате горит свет, и - темно.
Она не знала, долго ли это длилось - мгновение, минуту, вечность...
Казалось, у нее остановилось сердце.
Вся жизнь ее поколения связана с этим человеком. Именно он - он был тем
источником разума, света, движения, который вдохновлял большевиков.
Она взяла себя в руки. Сейчас нужны ясность мысли и сила воли, без чего
невозможно вынести такое испытание. Нужно мобилизовать все свои силы,
действовать отчетливо и разумно.
У двери она на секунду задержалась, мельком взглянула в небольшое
зеркало, поправила волосы - губы вздрагивали, она стиснула зубы - держись,
держись, именно сейчас нельзя позволить себе распуститься! - и вышла в
приемную.
Ее помощники находились на месте.
Вскинула на переносицу пенсне, посмотрела строго.
- Товарищи, только что звонил Феликс Эдмундович. Мы потеряли... -
Спазма сдавила горло. - Два часа назад скончался Владимир Ильич. Прошу
вас... - Она знала, все понимают без слов, и пыталась скрыть горе за
деловыми распоряжениями. - Поезжайте на Павелецкий вокзал, пойдите в депо,
пусть подготовят паровоз, который в прошлом году рабочие подарили партийной
организации депо. Предупредите типографию, будут срочные материалы.
Голос не дрожал, она говорила скупо, отрывисто, непререкаемо, как и
всегда в решительные моменты, за что многие, кто плохо ее знал, считали
Землячку очень сухим человеком.
Она стояла посреди комнаты. Медлила. Вспоминала, не забыла ли чего.
- Вы уходите, Розалия Самойловна?
Все знали, что домой Землячка ходит пешком.
Все же кто-то спросил: