"Лев Овалов. Букет алых роз (повесть)" - читать интересную книгу автора

Павлом Тихоновичем Анохиным, а здесь он был существом без имени и лица,
изгоем, каторжником, рабом - рабочим строительного отряда М-19 № 482/24.
Да, человек номер четыреста восемьдесят два дробь двадцать четыре...
Именно "дробь"!
Родился Анохин в Бобруйске в 1925 году, там прошли его детство и
юность. Отец работал в магазине продавцом; семья жила бы в достатке, если
бы не пристрастие отца к выпивке. У сына сложилось впечатление, что доходы
отца были не совсем чистые, но, как говорится, не пойман - не вор. Мать то
ревновала отца, то требовала от него денег. На детей ни мать, ни отец не
обращали особого внимания. Павел был предоставлен самому себе. Он шлялся со
своими приятелями где хотел, курил с десяти лет, с пятнадцати начал
выпивать. Ничего он не ценил, ничего ему не было дорого: ни родители, ни
школа, ни Бобруйск. Началась война. Отца призвали в армию. Спустя
пятнадцать лет, по возвращении в Россию, Павел узнал, что отец погиб на
фронте. Если за ним и были какие-нибудь грешки, он искупил их своей
смертью. Бобруйск заняли немцы. В 1942 году Павла вместе с другими
подростками и юношами угнали в Германию. Мать во время владычества немцев
умерла от голода. Об этом Павел тоже узнал позже. В Германии Павла отдали в
батраки помещику Меллендорфу. Это было форменное рабство. Русские батраки
заменяли Меллендорфу и рабочий скот, и даже тракторы, для которых не
хватало горючего. Труд от зари до зари, а взамен побои и ржаной кофе с
печеной брюквой.
Летом 1945 года Павел бежал на запад. В поисках работы он переходил из
города в город. Спустя год, измученный бродяжничеством и недоеданием, он
завербовался в качестве строительного рабочего в Марокко.
Затем - пять лет в Африке, пять лет в душных и грязных бараках, пять
лет бесправного, унизительного существования!
Строительный отряд М-19, в который был зачислен рабочий № 482/24,
расквартировали в городе Маракеше. В Мюнхене Анохину дали прочесть
несколько книг, где описывался этот самый Маракеш. Он прочел эти
колониальные романы, и его потянуло в Африку. Финиковые пальмы, суровые
бедуины, роскошные женщины... Отвратительный город, в котором нет никого,
кроме голодных, злых и жуликоватых ремесленников. Не считая, конечно,
американских офицеров, которые обращались с завербованными рабочими хуже,
чем с военнопленными. Хуже, чем с собаками! Сколько раз вспоминал Анохин
милый Бобруйск! Да этот клятый Маракеш в подметки не годится Бобруйску!
И всегда один, один, наедине со своей тоской и бесприютностью!
В 1951 году среди рабочих появились русские матерые эмигранты. Они
ходили по баракам, знакомились с людьми, приглядывались, расспрашивали,
выпытывали. Всем хотелось жрать, одеться, вырваться из этого африканского
ада. Некоторым - нет, далеко не всем, - тем, кто был посмышленее, помоложе,
поздоровее, предлагали ехать в Западную Германию учиться. Чему? Если бы они
знали чему!
Павел Анохин тоже попал во Франкфурт-на-Майне и очутился в "Институте
изучения СССР".
Боже, что это был за институт! По утрам там читались лекции о России,
о Советском Союзе, обо всем том, что было оставлено и никогда не могло
вернуться. "Лекторы" наперебой доказывали, что никогда и ничего хорошего в
России не было и нет: тупой народ, грязная страна, вечное недовольство. А
по вечерам "лекторы" играли со "студентами" в карты, поили их водкой и