"Лев Овалов. Букет алых роз (повесть)" - читать интересную книгу автора

делала накануне, а воскресенье они проводили дома; Шура вышивала или
читала, Павел Тихонович сперва занимался, потом начинал возиться с дочерью:
что-нибудь ей пел, носил ее, подбрасывал на руках, - постепенно в игру
вступала Шура, и все трое развлекали друг друга.
Особенно уютно они почувствовали себя, когда их неожиданно пригласили
в домоуправление и предложили перебраться в такую же комнату, но на пятом
этаже, так сказать, подняли их на пятый этаж; одновременно предложили
перебраться в эту же квартиру и Сомовым; на том, чтобы Наташа по-прежнему
жила в одной квартире с Анохиными, особенно настаивал Евдокимов: она как-то
очень хорошо поняла наказ Евдокимова оберегать Анохиных и делала это очень
тактично и незаметно, без какой бы то ни было навязчивости.
После переезда наверх настроение Анохиных заметно улучшилось: Павел
Тихонович теперь был уверен, что никто не заглянет к нему в окно и никакая
пуля не залетит в его комнату на пятом этаже.
Конечно, вполне успокоился бы он только после ареста Жадова, но и
переезд наверх внес в его жизнь большое облегчение.
Впрочем, к тому, чтобы сидеть безвыходно дома, сначала надо было
привыкнуть, но когда они с Шурой порешили купить телевизор и купили его,
сидеть дома стало не только не скучно, но даже приятно.
Посмотреть телевизионную программу заходила к ним иногда даже вечно
занятая Нина Ивановна Сомова, а что касается Наташи - она постоянно
проводила вечера у Анохиных.
Ослабевало по воскресеньям и наружное наблюдение, которое велось за
домом, где жили Анохины. Было несомненно, что Жадов ни под каким предлогом
зайти в квартиру больше не осмелится: его посещение еще слишком свежо было
в памяти, и его сразу бы узнали. Ему нельзя было появиться даже неподалеку
от дома, потому что для агентов наружного наблюдения Жадов из отвлеченной и
малоосязаемой опасности постепенно превратился в реальную и вполне ощутимую
личность с плотью, кровью и вполне определенным лицом. Но поскольку по
воскресеньям никто из Анохиных на улицу не показывался, даже
ангелы-хранители чувствовали себя в этот день, так сказать, в
психологическом отпуске.
Поэтому в то воскресенье, когда события достигли своей кульминации, с
утра никто и предположить не мог, что в этот день что-нибудь случится.
События стали развертываться к вечеру, когда Анохины думали, что день
уже благополучно закончился.
Начались они с появления разносчика телеграмм, который был самым
подлинным и обыкновенным почтальоном из ближайшего почтового отделения.
Часов в пять вечера он позвонил и, не вызвав никаких подозрений, был впущен
в квартиру, вручил Анохину городскую телеграмму, и на этом его участие в
дальнейшей истории закончилось.
Телеграмма была лаконична и гласила: "Прошу немедленно явиться на
завод тчк Евдокимов".
Павел Тихонович показал телеграмму Шуре.
- Что там могло случиться? - забеспокоилась Шура. - Даже представить
себе не могу...
Анохин молчал.
- Во всяком случае, надо идти, - сказала Шура. - Евдокимов зря не
вызовет.
Анохин пожал плечами.