"Олег Овчинников. Два мира - два солнца." - читать интересную книгу автора

календарные и световые, чтобы...
Но вместо этого снова промолчал. К горлу подступал комок, а на глазах
постепенно скапливалась, как сказал бы его лучший друг на ближайшие десять
лет, секреция желез, расположенных в верхнелатеральных уголках глазниц.
По счастью, скоро пошел дождь.
Теплый, ласковый и, судя по нескольким солнечным лучам, отыскавшим бреши в
плотной завесе облаков, подслеповатый.

Такое часто случается с новичками, не привычным к гиперпутешествиям.
Первые несколько минут после выхода из гиперпространства в нормальное
трехмерное все окружающие предметы кажутся им чересчур яркими и выпуклыми.
Их хочется потрогать.
Редуард Кинг с трудом оторвался от созерцания собственных пальцев и с
восхищением посмотрел по сторонам. Самым ярким и выпуклым в области
видимости был несомненно ксенобиолог, чья фигура в серебристом комбинезоне
величественно выплывала из рубки управления. "Как только его выдерживает
невесомость?" - в который раз изумился Редуард.
Эффект наведенной гравитации, побочное свойство гиперперехода, прекратил
свое действие. Одновременно с этим с обзорного экрана исчезла мутная
белесая пелена. Именно таким видится из гиперпространства свет далеких
звезд. Он похож на разлитые по стеклу сливки. Тот, кто окрестил нашу
галактику Млечным Путем, определенно знал, что делал!
Сейчас экран казался пустым, но Редуард знал, что там впереди. Точно по
курсу, на расстоянии пяти лет полета скрывалась она - звезда, которую
угугумские астрономы, не мудрствуя, нарекли Солнце-два. И окрестные
планеты. И, чем Космос не шутит, может быть, слава!
- Пристегнуться не желаешь? - крикнул он вслед Николасу Лэрри. Но тот не
внял предупреждению, лишь пренебрежительно дрыгнул ногой в ответ.
- Как знаешь, - промолвил Редуард и запустил вращение жилого отсека.
В его действиях не было мстительности. Николас сам виноват, к тому же
первый начал. Он-то никого не предупреждал, когда решил "проверить люфт
стартовой кнопки". В итоге стартовали на полчаса раньше, вдобавок лишних
три раза корректировали курс. И все равно чуть было не вошли в
гипертоннель боком...
Отсек начал раскручиваться, плавно набирая скорость. Какая-никакая
гравитация заставила все незакрепленные предметы свалиться на его стенки.
Первым свалился Николас. Сначала на пол, затем на четвереньки и в таком
положении полез на стену. Редуарду он напомнил белку-перекормыша,
запущенную в не по размеру подобранное колесо.
Однако, хмурый взгляд ксенобиолога и его чуть покрасневшие от допплерова
эффекта глаза мигом стерли улыбку с лица контактера. Редуард дождался,
пока центробежная сила достигнет допустимого значения и выбрался из
противоперегрузочного кресла. Оттолкнувшись от сиденья, он пролетел до
границы неподвижной рубки и жилого отсека, где аккуратно приземлился на
ноги. По стеночке добрался до Николаса, помог подняться и спросил:
- Не ушибся?
Николас молча отряхнул с колен воображаемую в условиях послекарантинной
стерильности пыль, достал из кармана первое яблоко и обиженно хрустнул.
Именно яблоки и прочие натуральные продукты, не предусмотренные скудным
корабельным рационом, составляли весь его личный багаж. "Все вкусное