"Олег Овчинников. Два мира - два солнца." - читать интересную книгу автора

- Смерзаются.
- Да ну тебя, - Редуард попробовал обиженно замолчать, но мерзнуть молча
оказалось еще мучительнее. Когда немеют конечности и на ресницах выступает
иней, почему-то особенно хочется разжиться хоть капелькой дружеского
тепла. - А как ты думаешь, - спросил он. - Эта Земля-два - какая она?
- Понятия не имею. Надеюсь, такая же, как наша. Те-еплая... - передернул
плечами Николас. - Если, конечно, шеф не напутал с расстоянием до
тамошнего солнца и наличием атмосферы.
- А она... а-а-а... обитаемая? - Редуард Кинг безыскусно имитировал зевок.
Как всякий наивный мечтатель он страшно стеснялся своей наивности и
мечтательности и всячески старался их маскировать.
- Мягко говоря, вряд ли. - А вот Николас был реалистом. Холодным...
бр-р-р... прагматиком. - Вернее, существует определенная вероятность, но
она ничтожнее тех мурашек, что бегают сейчас по твоей спине. Таких условий
как допустимый эксцентриситет орбиты и приемлемый для человеческих легких
состав воздуха еще недостаточно для зарождения жизни.
- А что еще для этого нужно?
- Да тысячи факторов!
Повисло минутное молчание. Редуард с восторгом размышлял о том, какая
все-таки редкая штука - жизнь и как это важно - суметь правильно ею
распорядиться. Николас пытался перевернуться на левый бок, но теснота
камеры не позволяла. "Нет, это не ванна, - убежденно думал он, - это
какой-то сидячий душ Харчо! В смысле, Шарко".
- Даже если необитаемая, - уступил Редуард. - Все равно, сходные погодные
условия - это уже не мало. Атмосфера, климат... Сама собой решится
проблема перенаселенности Земли. Эту планету даже адаптировать не
требуется, хоть сейчас переезжай. И мы с тобой - ее первооткрыватели.
Астрономы ведь не в счет. Пусть следят через свои телескопы, как мы
первыми высаживаемся на ее девственную поверхность. Как думаешь, на родине
нам поставят памятники? Ну, хотя бы один на двоих?
- Надеюсь, нет, - поежился Николас. - По крайней мере в ближайшие сто лет.
Лучше бы стипендию повысили... - Он усмехнулся. - Ты еще помечтай, как
твой родной город по возвращении переименовывают в твою честь, а тебя
самого выбирают его бургомистром. Я даже слоган придумал для избирательной
кампании: "Из гибернации - в губернаторы!" Звучит?
- Ну, город - не город, - раздумывал Редуард. - Но уж никто не запретит
нам назвать своим именем какой-нибудь океан на открытой планете. Хотя нет,
океаны бывают холодными, лучше пустыню. - Мурашки уже не бегали по его
спине, они замерзали заживо. - Или вулкан.
- Не смеши мои магнитные присоски, - попросил Николас. - Твоим именем
разве что бархан в пустыне назовут. А фамилией - грязевой гейзер.
- А твоим... твоим... - Редуард стиснул зубы, придумывая достаточно
обидный ответ, и чуть было не пропустил облачко голубоватого газа,
вылетевшее из прорезей в стенках камеры. Он вздохнул глубоко, почувствовал
неестественную легкость в голове и покалывание в области предплечья,
подумал: "Сохранить остальное... В морозилке - как груши... Смешно..." и
не чувствовал больше уже ничего.
В таком состоянии ему предстояло провести 1826 ночей и дней.
Хотя какие в открытом космосе дни?