"Алексей Оверчук. Блуждающие огни " - читать интересную книгу автора

второй, уже открытой бутылки. Где-то в глубине души жалобно попискивала
забытая идея рассказа.
Летний сумрак уже крался на мягких лапках по улице 1-я Дубровская, где
я живу. Угомонились за стеной горластые соседки, и слышно было, как за окном
издох последний автомобиль. Москва уехала на дачу играть в бадминтон,
шлепать по траве во "вьетнамках" и стучать костями домино в летнем саду.
Один я, как дурак, лежу тут на своем диване и слушаю горячее дыхание
асфальта.
И тут позвонила Судьба.
- Алё? - сказал я ей томным голосом.
- Ты где шляешься? - резанула Судьба грубым голосом моего редактора
Ивана Тимофеевича Павлова.
- Хожу тут неподалеку, - признался я.
- Ходит он! Я тебе полчаса уже названиваю!
- Примерно столько я и гулял.
- Тюремные у тебя привычки какие-то, по полчаса на прогулку...
Я раскрыл было рот, чтобы оправдать свои привычки, и даже успел сказать
нечто вроде: "уэ-э", но редактор меня прервал:
- Слышал, ты уже провалил мою гениальную идею с предпринимательством?
- Бандиты, Иван Тимофеевич. Это они во всем виноваты.
- Знаешь, иногда мне кажется, что если бы я послал тебя на экватор
понаблюдать за восходом солнца, ты нашел бы тысячи причин, объясняя мне,
почему солнце там не встало. Понимаешь, о чем я?
Мне оставалось только вздохнуть в трубку.
- Ты знаешь, что в Таджикистане начисто раздолбали нашу
погранзаставу? - спросил строго Иван Тимофеевич.
- А вот этого я точно не делал, - сказал я на всякий случай.
- Собирайся и дуй в редакцию, - веско приказал Павлов. - Летишь в
Таджикистан, на эту заставу. Летишь сегодня. Мне нужен репортаж.
Он даже не стал ждать, когда я с ним вежливо попрощаюсь, и бросил
трубку.
Хотя чего прощаться? Через сорок минут опять здоровкаться.
Я вздохнул, засунул пиво в холодильник и поплелся к метро.

Редактора отдела политики Ивана Тимофеевича Павлова многие называют
стреляным воробьем, которого на мякине не проведешь. Я с этим мнением не
согласен. В Павлова никогда не стреляли. Вместо себя он предпочитал посылать
под пули кого-нибудь из подчиненных. Да и то исключительно тех, кого, по его
мнению, не жалко. С "мякиной" и того проще. Иван Тимофеевич питается
исключительно деликатесами.

- Вот деньги, - редактор протянул мне через стол бумажный пакет. -
Самолет через четыре часа. Билеты заказаны. К сожалению, кроме тебя, больше
никого не могу туда послать.
- Спасибо за доверие, - промямлил я.
- Все корреспонденты разъехались, - игнорируя мое "спасибо", продолжил
Павлов и заглянул в график. - Смирнов улетел в Канны на фестиваль, Турбин в
Париже на открытии выставки Дали, Алексашенко навещает русскоязычную
диаспору в Калифорнии... М-да.
- Вам действительно приходится делать чертовски трудный выбор, -