"Игорь Дмитриевич Овсяный. Тайна, в которой война рождалась..." - читать интересную книгу автора

питал британский империализм. Казалось, это должно было заставить Англию
решительно пресечь итальянские поползновения в Восточной Африке.
В кругу близких людей Саймон высказывал, однако, совершенно иные
опасения: если Англия помешает Муссолини захватить Эфиопию, то режим "дуче"
падет, и Италия окажется во власти "большевиков". Не в силу ли подобных
соображений специальная комиссия, созданная британским правительством для
"изучения" вопроса, сделала вывод: у Англии нет в Абиссинии или в соседних с
нею странах жизненных интересов, которые заставили бы ее оказать
сопротивление завоеванию Абиссинии Италией.
Немалое значение имело и другое соображение. Как раз в те дни
британский министр иностранных дел разрабатывал новые варианты осуществления
своей "идэ фикс" - "Пакта четырех". Поэтому дружба с "дуче" представлялась
крайне необходимой. В феврале 1935 г. Саймон сообщил королю, что его главной
заботой было занять в итало-эфиопском конфликте такую позицию, которая "не
оказала бы неблагоприятного влияния на англо-итальянские отношения".
Учитывая политическую обстановку в самой Англии и настроения мировой
общественности, проведение такого курса было для Саймона весьма рискованным.
Можно было не только расстаться с креслом министра, но и погубить саму идею.
Но трудность задачи не обескуражила главу Форин оффиса. Некоторое время он
молчал - официального ответа в Рим так и не последовало. При первом
подходящем случае, однако, Саймон сумел сделать свое молчание не менее
красноречивым, чем намеки Лаваля. Такую возможность ему дала конференция в
Стрезе.
В заключительной декларации содержалась лицемерная фраза о стремлении
ее участников любыми доступными средствами "противодействовать всякому
одностороннему отказу от мирных договоров, который преследовал бы цель
поставить мир под угрозу".
- Мир в Европе, - предложил Муссолини.
Лаваль, представлявший на конференции Францию, улыбнулся. Макдональд и
Саймон промолчали. Поправка была принята.

"Муссолини решил, в известном смысле не без основания, -
пишет Черчилль в своих мемуарах, - что союзники молчаливо
согласились с его заявлением и готовы предоставить ему свободу
действий в отношении Абиссинии".

Позиция английского правительства явилась откровенным поощрением
итальянской агрессии и способствовала возникновению нового очага мировой
войны, на этот раз в Африке. Какую роль в эфиопской трагедии играли США?
Кое-что об этом говорит "дипломатический дневник" госдепартамента.
17 декабря 1934 г. Ато Вольде Джиорджис, личный секретарь негуса,
намекнул американскому советнику Колсону, что правительство рассматривает
вопрос о возможности обратиться к США с просьбой о посредничестве. На
следующий день осторожный дипломатический зондаж Эфиопии уже был известен
государственному секретарю Хэллу. Следует заметить, что к тому времени досье
госдепартамента о подготовке Италией агрессии против Эфиопии было уже весьма
пухлым. Среди документов примечательна телеграмма Буллита из Москвы от 22
сентября 1934 г.

"Итальянский посол сообщил мне сегодня, - писал Буллит, -