"Игорь Дмитриевич Овсяный. Тайна, в которой война рождалась..." - читать интересную книгу автора

______________
* Имеется в виду меморандум итальянского правительства, представленный
Совету Лиги наций 4 сентября 1935 г.

Верховное командование в Эритрее получило, в силу этого,
приказ действовать в соответствии с обстановкой.
Итальянские войска занимают некоторые выдвинутые позиции
за линией наших укреплений".

Публикация коммюнике являлась наглым вызовом мировому общественному
мнению и показывала, насколько распоясался итальянский фашизм, поощряемый
западными державами.
В поток событий, связанных с итало-эфиопским конфликтом, была вовлечена
и Лига наций, которая провозгласила своей задачей "установить господство
справедливости".

"Члены Лиги, - говорилось в ее Уставе, - обязуются уважать
и сохранять против всякого внешнего нападения территориальную
целостность и существующую политическую независимость всех
членов Лиги.
...Определенно объявляется, что всякая война или угроза
войны, затрагивает ли она прямо или нет кого-либо из членов
Лиги, интересует Лигу в целом и что последняя должна принять
меры, способные действенным образом оградить мир наций".

Агрессия Италии была явной, и внимание мира было устремлено на Лигу
наций. Ей пришлось действовать.
Положение Англии и Франции, стоявших у штурвала Лиги, было весьма
затруднительным. Корабль Лиги, придя в движение, грозил протаранить дружбу с
Италией, а тем самым и потопить надежды на англо-французское сотрудничество
с фашистскими державами.
Однако следует отдать должное женевским "капитанам": опасность они
увидели издалека. Как только стало известно намерение негуса обратиться в
Лигу в связи с инцидентом в Уал-Уал, они сразу же принялись отговаривать его
от официального обращения. В Рим полетели настойчивые советы последовать
мудрому примеру французского генерала Лиотэ. Не более как десять лет назад
он разгромил освободительное восстание в Марокко, голодом и жаждой вынудив
повстанцев сложить оружие.
Однако Муссолини не хотел ничего слышать. Его амбиция требовала грома
пушек и "блистательной" победы над безоружным народом. Новое кровавое
побоище должно было затмить поражение под Адуа и восстановить "честь" Италии
как империалистического хищника. Щедрые предложения Лондона и Парижа,
проявивших готовность устроить англо-франко-итальянский мандат на Эфиопию
(хотя та являлась членом Лиги наций!), итальянский диктатор отверг.
Вторжение итальянских армий в Эфиопию привело в действие механизм
Устава - встал вопрос о санкциях.

"Лига наций, - отмечал в своих мемуарах Черчилль, -
взялась за спасение Абиссинии, заранее убежденная в том, что
ничем нельзя помешать вторгшимся итальянским армиям".