"Амос Оз. Сумхи" - читать интересную книгу автора

милость, на перекрестках действуй с умом. Дядя Цемах воскликнул:
- Взвейтесь, соколы, орлами!
Мама:
- Да, да, только осторожно.
Я сказал:
- Ладно. Пока.
И лишь когда отдалился от них, крикнул:
- Все будет в порядке! - и выкатил велик на улицу.
Как смотрели на меня мои одноклассники и соседские дети, большие и
малые!
Краешком глаза, чтобы они не заметили, я тоже посматривал на них и
видел зависть, презрение, злобу.
А мне-то что, мне безразлично.
Медленно, словно участвуя в какой-то процессии, я прошествовал перед
ними, ведя одной рукой свой велосипед под носом у всех вдоль тротуара. На
моей физиономии застыло безразлично-лицемерное выражение, будто я хотел
сказать: "Ничего особенного. Просто велосипед "Ралли". Вы, конечно, можете
лопнуть на месте, ну и пожалуйста, это на вашей совести, а мне до этого дела
нет".
Тут уж Эли Вайнгартен не сдержался. Он смотрел на меня, будто ученый,
открывший какое-то странное ползучее существо:
- Гляньте, ребята! Для Сумхи купили девчачий велосипед! Без рамы.
- Скоро купят ему платье для субботы, - сказал Бар-Кохба Соколовский,
который даже не удостоил меня взглядом, а сосредоточился на том, что с
превеликой осторожностью подбрасывал в воздух разом две монеты, ловя их
ладонью.
- К волосам Сумхи пойдет розовая ленточка (голос Тарзана Бамбергера).
- Они с Эсти станут подружками - водой не разольешь (снова Бар-Кохба).
- Только Эсти уже носит лифчик, а у Сумхи пока ничего нет (подлый Эли
Вайнгартен).
Тут же на месте я решил: хватит! С меня довольно!
Я не стал ругаться и ломать им кости, я только покрутил указательным
пальцем левой руки у виска (как это делал дядя Цемах, когда при нем
упоминали имя британского министра иностранных дел лорда Бевина[18]) и, не
медля ни минуты, вскочил в седло и помчался в сторону спуска на улицу
Цфания.
Пусть себе говорят.
Пусть лопнут.
А я? Мне наплевать.
И кроме того, я из принципа не начинаю драку с теми, кто слабее меня. И
при чем тут Эсти? Какая еще Эсти взбрела им в голову? И вообще, еще сегодня
я сматываюсь отсюда на своем новом велике на юг, через Катамон и Талпиот,
через Бет-Лехем, Хеврон и Беер-Шеву, через Негев и Синайскую пустыню, прямо
в сердце Африки, к истокам реки Замбези - мужественный и одинокий среди всех
этих кровожадных подростков.
Но уже в пути, в конце улицы Цфания, я спросил себя: почему эти подлые
мальчишки так ненавидят меня? И в тайниках совести я вдруг обнаружил, что
сам кое в чем виноват.
И сразу стало мне легче: тот, кто может пожалеть даже самых заклятых
врагов, имеет великую душу. Никакая сила в мире, никакие препятствия не