"Вячеслав Пьецух. Четвертый Рим (Авт.сб. "Государственное дитя")" - читать интересную книгу автора

дескать, нет бумаги печатать деньги и, в частности, нет ее потому, что
некоторые несознательные работники заворачивают в нее всякое барахло;
наконец, было письмо от Немировича-Данченко с мольбою выпустить его на
лечение за границу. "Ну, это ты умоешься", - сказал про себя Бажанов.
Разобравшись с текущей почтой, он принялся расставлять запятые в
докладе Хозяина "О некоторых особенностях ликвидации неграмотности в
СССР", который тот собирался сделать на Секретариате в начале мая. Речь у
Хозяина шла о том, что обучение грамоте полудикого населения большевики
обязаны держать в строго политическом, узкопартийном русле и постоянно
иметь в виду опасность сползания к мелкобуржуазному просветительству, в
болото абстрактных ценностей и внеклассового подхода - напротив этого
самого "болота" Бажанов поставил карандашом знак вопроса; о том, что для
обеспечения единства партии и народа будет достаточно, если трудящийся,
охваченный начальным образованием, сможет прочесть газетные заголовки, и
посему таковые отныне должны быть распространенными и заключать в себе
содержание материала, как то: "Против немарксистских течений в
источниковедении", или "Японская военщина бряцает оружием на Дальнем
Востоке", или "Догоним Америку в десять лет" - это место Бажанов оставил
без замечаний; о том, что из популярной информации для неофитов хорошо
было бы изгнать всяческие оттенки, сбивающие с толку здоровый ум, и свести
диапазон политических знаний к простому двуединству "свои - чужие" - тут
Бажанов приписал карандашиком на полях, что слово "неофиты" не совсем к
месту; о том, что тем не менее вредоносность широкой грамотности
большевики сумеют свести к нулю, если в отличие от расхлябанного царского
правительства твердо возьмут в свои руки издательское дело, наладят
предельно бдительную цензуру, способную пресечь самую хитроумную диверсию
на идеологическом фронте, и, таким образом, организуют литературные силы
именно по принципу дочерней политической партии, чтобы ни одна сволочь не
посмела пикнуть против курса большевиков, - и это место Бажанов оставил
без замечаний, хотя его и покоробило слово "сволочь".
Работая над докладом, он до такой степени утомился, что позволил себе
пятнадцатиминутный перерыв и отправился погулять. Он в тысячный раз
осмотрел царь-пушку, побродил по Ивановской площади и немного постоял у
чугунного парапета, глядя на Замоскворечье, над которым там и сям
поднимались коричневые дымы. В эти минуты он размышлял о том, какие
требуются и еще потребуются от большевиков титанические усилия, чтобы
оседлать варварскую страну, тысячу лет прозябавшую в похмельном бреду и в
дреме. И какое это для большевиков счастье всемирно-исторического
масштаба, что на переломе эпох во главе партии и державы стоит такой
гениальный стратег, как Сталин; правда, гайки он заворачивает будь здоров,
но разве этот гений не волен миловать и казнить?.. Ведь про то, что
социализм в перспективе несет русскому простонародью почти идеальное
общественное устройство, о котором можно только мечтать, знают в Союзе
все, но про то, как построить социализм, знает он один и никто, кроме
него, не знает. И каким нужно быть тонким провидцем, чтобы сознательно
сделать ставку на посредственность, которая, во-первых, надежно
обеспечивает опору, а во-вторых, открывает простор для самого отъявленного
маневра, на какой только способна гениальная голова. Именно поэтому победа
социализма в СССР есть вопрос времени - это факт. Хотя, как говорится,
"пока солнышко взойдет, роса очи выест", еще, наверное, год-другой - и