"Геннадий Падаманс. Первостепь " - читать интересную книгу авторалюди! Настоящие люди!" Охотники вторят вождю веселыми криками, вскакивают со
своих мест, вверх подпрыгивают, будто хотят пробить головами высокие своды пещеры - нет, не допрыгнуть. Женщины смотрят на них и вращают глазами, двигают бедрами в такт... женщины их хотят... и мужчины хотят, все хотят. Старик поднял руку, чтоб замолчали, старик теперь говорит: - Пусть никто не вожделеет к жене другого. Пусть получит ее и успокоится. Как заповедали предки. Мы все как один. Мы - кровные братья. Все как один! Это знак оргий. Люди снова кричат. Все кричат, как один, и подпрыгивают, женщины валят мужчин, мужчины - женщин. Дети валят детей. А старик... он уже молодой, что-то случилось с лицом, изменился, совсем безбородый, кареглазый щуплый красавец без единой морщинки, лицо его можно узнать, очень знакомое лицо, густые брови нахмурил, стоит в стороне,.. все лица можно узнать... все лица знакомы... все как одно, но что за странное имя у изменившегося вождя, Но,.. Но... - но Еохор вдруг осознает, что он спит. И этот сон ему не по душе. Этим сном он не командовал. Сон командовал сам. И ему не понять. Когда снятся предки, это знамение. Да еще вдруг обновившийся вождь с таким знакомым лицом... Совсем как у непослушного молодого охотника из их племени. Что-то случится великое. Необычайное. Что-то тревожное. Готовым надо быть. Шаман хочет проснуться, ищет во сне свои руки - и не находит. Видит опять Волосатого с медвежьей татуировкой. Лицо у того мрачное, толстые губы пытаются что-то сказать - и не могут. Нет, говорят: "В тот день падет падающее, небо расколется и будет оно в тот день слабым". Все, смолк. Струйка крови течет изо рта. Алая струйка. Одна - и другая. Больше и больше, Еохор вдруг понимает, что это значит. С ужасом понимает - и просыпается. Как раз вовремя. За пологом его чума кто-то уже дожидается. Кому-то не спится. Хотя, Еохор уже знает, кому. Опять этот юноша. Мальчик. Пусть ждет. **** Утро. Людское становище проснулось рано, до первых лучей солнца, как и вся степь. Небо едва-едва зарделось на восходе, ночной туман еще мглится, а молодой безбородый охотник уже вышел из чума. И не он один. Если идти на охоту, как раз самая пора, немедленно нужно выступать - даже, пожалуй, уже и поздновато для дальней охоты, только для ближней еще в самый раз. Но Режущий Бивень на охоту не настроен. На его лице царит смущение. Он будто что-то потерял. Женщины тоже уже на ногах. Одни пошли умываться к реке, другие уходят в степь, чтобы собрать какой-нибудь приправы к мясу - но эти, которые пошли в степь, Режущего Бивня, кажется, не интересуют. Он поглядывает в сторону реки. Как бы невзначай, как бы нехотя, но нет- -нет да и глянет туда. Ведь там его Черная Ива. Пошла умываться. Вот-вот вернуться должна. Но не видно пока. Где-то там она за кустами, в туманной дымке. |
|
|